Блисс на миг задумалась, пожала плечами и сказала:
– Ну что же, возможно, мне и следует присмотреть за ним.
93
Следующие тридцать шесть часов Тревайз смутно ощущал, что Блисс и, в меньшей степени, Пелорат ходят за ним по пятам. Впрочем, это было не так уж необычно на таком компактном корабле, да и занимали его ум совсем другие вещи.
Теперь, сидя за компьютером, он был уверен, что Блисс с Пелоратом стоят у двери. Тревайз обернулся и испытующе уставился на них.
– Ну? – очень тихо спросил он.
– Как ты себя чувствуешь, Голан? – довольно неуклюже попытался вывернуться Пелорат.
– А ты у Блисс спроси, – ответил Тревайз. – Она часами с меня глаз не спускает. Должно быть, насквозь видит мой мозг. Не так ли, Блисс?
– Нет. Нет, – спокойно сказала Блисс, – но, если ты чувствуешь, что нуждаешься в моей помощи, я могу попробовать… Тебе нужна помощь?
– Это еще зачем? Оставьте меня в покое. Оба.
– Пожалуйста, скажи нам, что происходит, – попросил Пелорат.
– Спрашивай!
– Является ли Земля…
– Да, является. То, на чем настаивали все в разговорах с нами, – истинная правда. – Тревайз махнул в сторону экрана, на котором виднелась ночная сторона Земли, затмившей Солнце. Она выглядела резко очерченным кружком темноты на фоне звездного неба, а окружность сияла прерывистым ореолом оранжевого света.
– Этот оранжевый свет – радиоактивность? – спросил Пелорат.
– Нет. Просто отраженный свет Солнца в атмосфере. Ореол был бы сплошным, если бы не сильная облачность. Радиоактивность мы видеть не можем. Различные излучения, даже гамма-лучи, поглощаются атмосферой. Однако они порождают вторичное излучение, сравнительно слабое, хотя компьютер может его обнаружить. Оно невидимо для глаз, но компьютер способен преобразовать в фотоны видимого света каждую частицу или волну, принятую его детекторами, и Земля предстанет окрашенной в условные цвета. Взгляните.
И черный кружок расцвел голубыми красками.
– И насколько сильная здесь радиоактивность? – тихо спросила Блисс. – Достаточная для того, чтобы человек здесь не мог существовать?
– Вообще никакая жизнь. Планета не пригодна для обитания. Последняя бактерия, последний вирус давно погибли.
– А сможем мы исследовать ее? – спросил Пелорат. – Я имею в виду, в скафандрах?
– Лишь несколько часов – иначе вернемся с необратимыми радиационными поражениями.
– Тогда что же мы будем делать, Голан?
– Делать? – Тревайз безо всякого выражения поглядел на Пелората. – Ты знаешь, что я собираюсь делать? Я возьму тебя и Блисс – и ребенка, естественно, – и верну вас на Гею, и оставлю там всех троих навсегда. Потом я вернусь на Терминус и сдам корабль. Подам в отставку из Совета, что должно сильно обрадовать мэра Бранно. А потом буду жить на пенсию, пошлю Галактику куда подальше вместе с Планом Селдона, нашей Академией, Второй Академией и Геей. Галактика не маленькая, сама выберет, как ей жить. Почему я должен беспокоиться о том, что случится после меня? Я еще пожить хочу.