Точно так же, как и в России или Турции, вопрос о взаимном влиянии государственного и корпоративного аппарата является темой жарких дебатов в США, где появился даже термин «revolvingdoor» (вращающаяся дверь), обозначающий отработанную систему обмена кадрами между крупнейшими частными компаниями и правительственными организациями. Кто кого контролирует, сказать уже трудно: они составляют единый комплекс общих интересов, совместных планов и однородной политической культуры.
Конечно, в России и корпорации, вышедшие из советских министерств, и чиновничья элита, выращенная партией и комсомолом, имеют свою специфику. Но не надо эту специфику преувеличивать. С момента крушения СССР прошло полтора десятка лет. Целая эпоха. А нынешнее развитие российских корпораций, даже если оно и опирается технически и политически на потенциал, накопленный в советские времена, на самом деле является показателем зрелости отечественного капитализма.
Деньги из страны вывозили и раньше, но политэкономический смысл происходящего был совершенно иной. Ушли в прошлое те забавные времена, когда очередной «новый русский», выскочив в Лондоне из аэропорта с чемоданом долларов, несся в ближайшую маклерскую контору, пристраивая «заработанное» в первый попавшийся офшор. Теперь не деньги вывозят, а инвестируют капитал. Это делается целенаправленно, стратегически. «Газпром» систематически скупает компании в странах бывшего Восточного блока, а затем и на Западе, подчиняя себе систему транспортировки и распределения своей продукции. «Альфа-Групп», «Норильский никель» и «Лукойл» приобретают за рубежом предприятия, которые могли бы стать их партнерами или конкурентами. «Роснефть» не просто приватизируется, но выставляет свои акции на западных биржах. Автомобилестроители, приобретя завод по производству моторов, решают, что лучше — перевезти его в Россию либо оставить на месте, но включить в свою технологическую цепочку?
Разумеется, новый транснациональный статус порождает и новые проблемы. Надо заботиться об имидже компании, надо учитывать общественное мнение, причем не столько отечественное, сколько мировое. С этим у нашего бизнеса еще будет куча проблем. Случай Ходорковского показал, что получается пока скверно: пока строят имидж на Западе, заваливают дело на Родине.
Нефтяное богатство дает российским компаниям шансы для внешней экспансии. Беда лишь в том, что в самой России дороги по-прежнему остаются непроходимыми, здания падают на головы жильцов, а оборудование значительной части предприятий достойно занять почетные места в музее, экспонирующем технику середины прошлого века. Все это никто исправлять не будет, ибо подобные инвестиции, как сейчас принято говорить, «непривлекательны». Став глобальными игроками, российские компании готовы использовать свои конкурентные преимущества непосредственно на мировом рынке, им некогда, неинтересно, а главное — уже невыгодно использовать свои средства для развития собственной страны.