– А теперь, мэм, давайте устроим его поудобнее, будьте добры.
Приспособление водворили на место и немного опустили с помощью винта. Погруженное в летаргический сон тело армейского врача было помещено надлежащим образом, затем хирург вынул и выложил на стол рулон липкого пластыря и большой кусок корпии, отпер футляр (очень вместительный) и извлек несколько оправленных в серебро инструментов, прямых и изогнутых (для каких пыток предназначались эти страшные орудия, сторонний наблюдатель нипочем бы не догадался); показался следующий инструмент – и это был самый что ни на есть доподлинный трепан, он походил на коловорот, но тонкий и необычный, зловеще-изящный.
– Хорошо бы приготовить полдюжины чистых полотенец, мэм, будьте любезны.
– Ох, доктор, но вы же не собираетесь делать операцию прямо сейчас, ночью? – выдохнула миссис Стерк; лицо ее побледнело и покрылось испариной, стиснутые руки дрожали.
– Двадцать к одному, мэм, – отозвался, слегка икая, хирург, – что ничего такого не произойдет, но на всякий случай приготовьте их, мэм, и теплую воду тоже, хотя, возможно, она нам понадобится только, чтобы приготовить капельку пунша. – И громадная жадная пасть хирурга растянулась в веселой ухмылке.
В ту же минуту в комнату вошел доктор Тул. Обнаружив Черного Диллона, он был страшно удивлен. Эту предосудительную персону надлежало бы встретить высокомерно и сдержанно, но, подавленный его профессиональным превосходством, Том Тул обратился к коллеге с пышным приветствием, в котором странным образом угадывалась тревога.
Полномочия Диллона оказались неоспоримы, и доктора` послали за Муром, цирюльником, а пока он не прибыл, удалили из комнаты женщин и приступили к консультации.
Глава LXXXVIII
Является мистер Мур, цирюльник, и медики запирают дверь
Дамы, признаюсь, не отходили далеко от дверей, однако узнали немногое. Речь великих, заседавших внутри, была неразборчива и изобиловала специальными терминами, а доктор Диллон оказался настолько бесчувственным, что выпалил однажды какую-то шутку – какую именно, они не разобрали – и разразился грубым хохотом. От этого бедная маленькая миссис Стерк затряслась и сделалась бледной как привидение; признаки приближающегося обморока были настолько очевидны, что при иных обстоятельствах служанки отвели бы ее в детскую и уложили в постель, однако для этого пришлось бы удалиться от хозяйской двери как раз в самую интересную минуту. Поэтому служанки принялись утешать госпожу и оказали ей всю моральную поддержку, на какую способны преисполненные сочувствия особы их звания и положения.