Отчасти из-за этого эскорта я и не могла нормально откопать свои сомнительные сокровища, чтобы получить консультацию. Лиу можно было силой отослать, выдумав ему поручение, но, во-первых, он три раза из четырех умудрялся переложить его на чужие плечи, а во-вторых, так смотрел… так смотрел, что у меня слова и ругательства в горле застревали.
Весь этот дурдом очень плохо сказался на моем характере, и я с большим трудом сдерживалась, чтобы не послать далеко по кривому адресу не только неугомонного первого миньона с его непонятной то ли ревностью, то ли дуростью, но и вообще весь гребаный мир.
Неудивительно, что, когда я все же добралась до прабабушкиного дневника и вложенного между его страниц зеркала, от моего дыхания можно было факелы поджигать.
На свое счастье, Юйриль, насидевшись в темноте, присмирела. Начни она выступать — ой, не знаю, чем бы все кончилось. Я женщина темпераментная, и хотя привыкла этот свой темперамент держать в ежовых рукавицах, но всему есть предел.
Однако, кажется, долгие сны в темноте благоприятно влияют на характер принцесс.
— Здравствуй. — С ума сойти, она даже поздоровалась первая. — Ты хочешь что-то спросить?
Я даже не стала ехидничать по этому поводу. Да и вообще, на душе было тяжело и пыльно, все словно подернулось сильной усталостью. И как-то понятно стало, что издеваться над умственно отсталым ребенком, даже если этот ребенок тебе от души нагадил, — никак не моя история.
— Да, хочу. Как ты себя чувствуешь?
— Я… — вот тут принцесса по-настоящему растерялась. — Я… больше не плачу. Читаю прабабушкин дневник. Оказалось, тут гораздо больше страниц, чем мне раньше казалось. Здесь все равно больше нечем заняться, я читаю, читаю и читаю. Хорошо, что ты положила меня прямо в тетрадь.
В голове закопошились было мысли о том, что в дневнике прабабушки может быть много чего умного по поводу магии, такого, что даже зазеркальное привидение сможет использовать мне во вред. Но эти мысли рассеялись все той же усталостью, а еще пониманием: будь у принцессы на уме что-то подобное, она не стала бы рассказывать мне о том, что происходит.
— У меня тут еще несколько вопросов появилось, — вздохнула я, мельком проглядывая исписанные изящным четким почерком страницы. — Возможно, ты знаешь на них ответы.
— Я не уверена, — вздохнуло зеркало. — Но я постараюсь.
Вообще, у меня было впечатление, что принцессу мне немного подменили. Ни истерик, ни кривляний. Или девочка в зеркале внезапно повзрослела? Или это дневник прабабушки на нее так повлиял? Я постараюсь в этом разобраться, но позже. А сейчас…