Значит, этот амулет не усиливал Линию Тела, а только оберегал от попыток прервать её. Мощность этой защиты равнялась моему Моральному Праву.
Но чем прерывание Линии Тела отличалось от обычных ранений? Ведь я уже знал, что от побоев Линии Тела тоже начинала дрожать. С другой стороны, раз это спасительное украшение носил вор граней, то оно было непростым. Вероятно, сила его Морального Права делал это украшение особенно мощным.
Тем временем Танэ Пахау просунул свою руку под халат спящего вора. Добравшись до области сердца вскрикнул и упал навзничь, словно отброшенный ударом. Я бросился к старцу на помощь, но он уже сам поднялся на ноги, кашляя и отплёвываясь:
— Ох, как твердо его Моральное Право! Я едва не погиб, разбившись об него.
— Вы успели прочитать имя?
— Только имя и увидел. Сего человека зовут Рангат Кохуру.
— Из рода Кохуру? — переспросил я. — Но они же самые главные богачи Дивии! Сразу двое старших этого рода заседают в Совете Правителей.
Старец махнул рукой:
— Я не знаю, кто там заседает. Давно не слежу за политикой, ибо пустое это и суета. Наши правители думают, что правят Дивией, тогда как это Дивия правит ими. Но о Кохуру слышал ещё во времена молодости. Славные были воины. Много побед одержали над низкими.
Рангат Кохуру зашевелился, просыпаясь. Я схватил старика и потащил в сторону Утёса с моим домом:
— Теперь понятно, как этот род заработал столько Морального Права, что занял два места в Совете Правителей.
* * *
Я и старец дошли до лестницы, ведущей в жилище Мадхури Саран и Похара Те-Танга. Мои колени задрожали, ноги подломились — я упал. Линия Духа дёргалась, как линия сейсмографа во время десятибалльного землетрясения. Я часто и коротко задышал, будто долго бегавшая по жаре собака.
Танэ Пахау помог мне подняться:
— Крепись, юноша, впереди ещё двенадцать тысяч битв.
— Уже одиннадцать тысяч девятьсот девяносто девять.
— Ради спасения Дивии ты должен победить во всех.
— А когда мне снова можно будет обратиться за благоволениями? — спросил я. — Благоволения — отличная вещь. Столько халявных ништяков…
Старец посмотрел поверх моей головы:
— Не скоро. Равновесие склоняется в сторону пустоты.
— Но что будет, если я пойду в храм и попрошу благоволение?
— Говорю же, сейчас — ничего. Если будешь настаивать, то равновесие склонится в сторону наказания.
— Ясненько. А чтобы равновесие склонилось в сторону награды, я должен совершить добрые поступки во славу Дивии?
Танэ Пахау не ответил, а только по привычке погладил подбородок вместо прежней бороды.
Ноги мои перестали дрожать, осталась сильная слабость. Я не был уверен, смогу ли взойти по этим ступенькам? Ведь сколько ступеней я сегодня преодолел. И не только в прямом, но и в метафорическом смысле.