В комнату ввалился Похар Те-Танга:
— Опять шепчетесь? Всё время секреты от меня.
— Добрый вечер отец, — уважительно сказал я, подымаясь к нему навстречу. — Мы обсуждали мои извинения.
Похар Те-Танга грузно бухнулся на колени, сверкая красными трусами из-под туники.
— Какие ещё извинения?
Я тоже сел на колени:
— Мой поступок бросил тень на нашу семью. Прошу прощения за свои действия. Больше такого не повторится.
Похар Те-Танга схватил с подноса какую-то коробочку, но с удивлением замер:
— Ого. Правду говорят, что Прямой Путь исправляет людей.
Мадхури откинулась на подушку:
— Самирана не узнать. Совсем другой человек.
* * *
Отец взял кувшин, открутил крышку и вывалил в коробочку что-то вроде салата. Потом скомандовал:
— Время сна, а мы ещё не ужинали.
Началось то, чего я до сих пор опасался: церемония принятия пищи в неизвестной культуре.
Мама Самирана помолилась, закрыв глаза и положив руки на пол ладонями вверх. Я повторил это за ней, беззвучно шевеля губами.
А вот управиться с посудой оказалось сложнее. Почти вся еда подавалась в сосудах или коробочках с крышками. Открыто стояли только хлеб и вода.
Я уверенно схватился за кувшин, стараясь повторить движения отца.
— Да… он стал иным, — сказал Похар Те-Танга, глядя на мои попытки открутить крышку у сосуда.
— После работы в свинарнике руки болят, — сказал я.
— Позволь мне, — сказала Мадхури.
Она взяла загадочный сосуд, легко открыла крышку и наложила салат в пустую металлическую коробочку.
— Спасибо, — сказал я.
Но к салату не притронулся. Дело в том, что на подносе не было ничего похожего на столовые приборы. Ни ножей, ни ложек, ни вилок или палочек. Но я подозревал, что дивианцы не из тех культур, которые ели руками.
Я ждал, что сделает Мадхури.
Но мама Самирана тоже не ела. Положив подбородок на сплетённые пальцы рук, она смотрела на меня с материнской любовью. А я старался не думать, какая же она прекрасная.
— Никогда не мог подумать, что мой сын займётся грязным колдовством, — сказал отец. — Спутался с кривыми людьми, они вывели тебя на кривой путь.
Мне не в первой общаться с родителями по поводу моего поведения. Лет в четырнадцать я затусил с пацанами, ради прикола воровавшими еду в супермаркете. И у меня был точно такой же разговор с мамой и папой во время ужина на тесной кухне нашей квартиры в Ёбурге. Сразу после разговора с полицией.
Поэтому я знал, что отвечать:
— Обещаю, что я больше никогда так не поступлю!
Похар Те-Танга вздохнул:
— Ты раньше обещал многое, но не выполнил.
— На этот раз — точно.
— Тогда где ты научился грязному колдовству? — повысил он голос.