Хотя, если честно, мне одиноко тоже. Здесь есть люди, которые стали мне по-настоящему дороги, но они не в состоянии заполнить пустоту в сердце. Последнее письмо от Рона пришло в начале осени.
Я изо всех сил стараюсь утопить свою тревогу в учёбе.
Подготовка к выпускным экзаменам в разгаре.
Далеко за полночь я наконец-то закрываю книжку, задуваю свечу и забираюсь под одеяло. Ноги немедленно приминает тушка моего питомца. Я долго пытаюсь заснуть, но в голове беспрестанно крутятся попеременно то сухие строчки учебника, то тревожные мысли, и у меня ничего не выходит.
А потом я слышу сдавленные всхлипы.
Приподнимаюсь в постели, спихнув с ног недовольно ворчащего пса, поскорее снова зажигаю свечу и вижу, как вздрагивает одеяло на кровати Авроры.
Соседка много раз давала понять, что не считает меня себе ровней и не намерена позволять приближаться, а в нашей комнате словно проведена незримая черта на полу, разделяющая её на две половины. Свободно пересекать границу может только контрабандист Светлячок. Вот только в этот раз у меня не получается просто пройти мимо — быть может, потому, что я сама на взводе.
Поэтому подхожу, сажусь на краешек постели и молча глажу по спине накрытую одеялом с головой Аврору.
Всхлипы на секунду прекращаются, а потом она начинает реветь с удвоенной силой, больше не таясь. Я молчу и просто сижу рядом. Иногда человеку нужно с кем-то выплакать боль.
В конце концов она замолкает, но так и не вылезает из-под одеяла. У меня ужасно затекла спина и замёрзли ноги, но я не ухожу. Светлячок подходит и плюхается рядом на пол, греет.
Наконец, из-под одеяла доносится тихое:
— Они забирают меня домой после выпуска.
Теперь понятно.
— Мне жаль…
— Да что ты понимаешь? Разве ты знаешь, каково это — найти единственную родственную душу в этом сборище ничтожеств, а потом потерять?
Мне правда так жаль её, что даже сердиться не хочется.
Тяжело вздыхаю.
— Человек, которого я люблю, был обручён с другой девушкой семь лет.
Аврора сбрасывает одеяло и смотрит на меня удивлённым взглядом огромных заплаканных глаз.
Я встаю.
— Знаешь, соседка — я тут подумала, как же я сегодня много зубрила! Просто ужас. Сейчас как лягу — сразу усну. До самого утра. Очень-очень крепко. Меня, наверное, из пушки будет не разбудить. Пойдём, Светлячок!
Ровно через пять минут Аврора накидывает халат и выскальзывает из комнаты.
Экзамены я сдала на отлично — все на десять баллов, кроме семерки по теории искусств. Видимо, всё-таки я недостаточно уродина. Или недостаточно сильно старалась не улыбаться, расхваливая мазню Фиеропонте. А вот Оскотт так и не нашёл, к чему придраться — и тут мне особенно помогли пометки в учебнике Рона.