— Как это, что сделали? Мы казнили их, разумеется! И мужчину, и женщину. За то, что они носят имя палача и убийцы. Почему тебя так интересует их судьба?
О нет… что сейчас будет… но я всегда знала, что скрываться и трусливо прятаться за чью-то спину — не для него.
— Потому что я — Дорнан Морриган. Их сын.
В одном полотне, написанном широкими мазками кисти, сплетается всё, будто кто-то провёл ладонью в гневе и смешал цвета на незаконченном рисунке.
Чёрным на чёрном — силуэт самого близкого, самого дорогого мне человека. Моя попытка броситься к нему, и снова неудачная. Воздух раскалённым тараном в лёгкие — не подойти, не коснуться. И страх, что это навсегда. Волной неотвратимого штормового прибоя — шум по верхним рядам. Где один за другим вскакивают люди. Разинутый тёмным провалом рот повелителя.
— Что ж! Значит, тебя постигнет та же участь. Именем Святой Тедериель! Ты, Дорнан Морриган, приговариваешься к смерти. Приговор будет приведен в исполнение немедленно…
Десятки шаров в воздух одновременно — к нему, в него, целят прямо в грудь, и огненные цветки сбитого пепла падают на землю по траектории их движения…
Дорн вскидывает правую руку.
Шары замирают прямо в полёте настороженными шершнями. Обращаются в сгустки пепла сами и осыпаются вниз, с шипением прожигают камень в месте падения до глубоких ям.
Как это?! Неужели… он научился, научился направлять свою магию! Сделал огромный шаг вперёд в овладении силой. И кажется, я приложила к этому руку.
Но судя по всему, по-прежнему не может контролировать её до конца. Ещё немного, и достаточно будет просто стоять рядом и дышать с ним одним воздухом, чтобы свариться вкрутую. Тыльная сторона моих ладоней покраснела, как после солнечного ожога. Обручальное кольцо раскаляется и начинает жечь палец. Но я боюсь его потерять в суматохе, поэтому решаю терпеть и не снимать, сколько смогу.
Пока новые ряды стражей выдвигаются вперёд из-за спин отстрелявших, я поворачиваюсь к Флавии.
Смотрю в её аквамариновые глаза — чуть раскосые, кошачьи, непроницаемые. Говорю одними губами. Но знаю, что та услышит.
Она всегда меня слышала, даже через расстояния, даже из другого мира.
«Помоги! Ты столько раз мне помогала. Ты добрая, я знаю! Даже если притворяешься, что это не так. Помоги! В последний раз. И я никогда ничего больше у тебя не попрошу. Ради спасения собственного мира, помоги! Отдай моего брата. И моего Хранителя отдай тоже».
Та прикрывает на миг веки, обрамлённые пышными загнутыми ресницами.
А потом разжимает руки. Кошка моментально исчезает с её колен, истаивает прямо в воздухе и материализуется уже на коленях Олава. Вот же ленивая! Могла просто перескочить.