На этом месте я сбилась, потому что не сообразила, что нужно сделать именно сейчас — выдыхать, приоткрывать рот или улыбаться. Всё одновременно почему-то не получалось.
Да ещё муж имел наглость не то что мне не помогать, а самым вопиющим образом мешать!
Потому что на протяжении всего моего монолога он выдал такую богатую игру лицом, что мои тщедушные попытки игры голосом могли отдыхать в сторонке.
Сначала Дорн удивлённо выгибал бровь. Потом в его глазах стали плясать искры смеха. Стало ясно, что он едва сдерживает улыбку. Под конец его дрогнувшие губы окончательно похоронили мои иллюзии о собственном актёрском мастерстве.
Если дело так пойдёт дальше, то я не справлюсь. Кажется, меня не воспринимают всерьёз. Мы по-прежнему остаёмся в разных весовых категориях — герцог Морриган, мечта всех женщин, импозантный и величественный, и неуклюжая Бульдожка Элис, которая пытается примерить маску не своей роли и платье не со своего плеча.
— На ужин у нас будет еда, любовь моя! — проворчал Дорн и шагнул ко мне ближе. А я как заворожённая смотрела на его губы, с которых это «любовь моя» сорвалось намного непринуждённее, чем с моих.
И тут меня осенило.
Я хочу, чтобы он меня поцеловал сегодня вечером.
Не ради великой цели, не ради возрождения Замка пепельной розы, не потому, что это удачно впишется в спектакль.
Просто потому, что я умираю, как хочу.
Будь на моём месте Тилль, она бы уж не постеснялась заявить о своих желаниях! Я же застыла и задеревенела так, что при взгляде на меня уж точно последнее, что мог бы подумать мужчина, это что я мечтаю целоваться.
Тем временем муж уверенно и властно взял меня за талию и повёл к столу.
Кажется, никаких слуг на нашем «свидании» не полагалось, и мне взялся прислуживать сам Его сиятельство. Отодвинул стул, и я как могла изящно присела на краешек, расправила складки пышной юбки.
А Дорн почему-то не стал уходить на своё место и остался там — позади, за спинкой моего стула. Я тут же бросила разглядывать семечко Замка пепельной розы, в котором выискивала малейшие следы того, что наш спектакль хоть как-то действует. Ровное, тихое сияние показалось мне таким же, как вчера.
Нет — теперь я всем телом прислушивалась к тому, что было за моей спиной. Я чувствовала присутствие своего мужчины, его тепло. Каждой клеткой, каждым волоском, всей кожей, под которой словно тлели раскалённые угли.
А потом Дорн положил мне ладони на плечи и слегка сжал.
Пламя свечей дрогнуло и почти погасло на мгновение, но снова выровнялось.
Горячие ладони медленно двинулись от моей шеи к рукам, заставляя меня вздрагивать и млеть от сказочно прекрасных ощущений.