Его взгляд скользил по мне и очертаниям моего почти обнажённого тела под ним.
— Не сердись, пожалуйста! — шепнула я.
— Я не сержусь, — его хриплый шёпот. А потом он неторопливо склонился ко мне, не отрывая пристального взгляда глаза в глаза, и очень нежно коснулся губ.
И это был наш третий поцелуй. Которого уж точно не должно было быть, потому что был он совершенно осознанным.
Такой нежный и почти невинный… успокаивающий. Как бальзам моим расшатанным нервам.
Идеальный. Почти. С одним-единственным, но весьма существенным изъяном — он слишком быстро закончился! Когда Дорн снова оторвался от меня и навис сверху, принимая тяжесть своего тела на руки.
— Уточнение — не сержусь на тебя. А вот на себя — очень даже! Кажется, я совершил весьма крупную ошибку.
Моё сердце ёкнуло. Неужели он сейчас скажет, что был не прав, когда предложил этот дурацкий фиктивный брак?..
Мои мечты разбились в прах, как только он завершил мысль.
— Я был дурак, когда согласился на неделю. Это слишком долго. Уедешь через пять дней.
Дорн легко оттолкнулся от пола, поднялся, не глядя больше на меня. С лёгкостью снял ключ со шкафа и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Не забыв хорошенько запереть меня снаружи напоследок.
Я перевернулась на живот, застонала от бессилья и от души стукнула кулаком глупый коврик.
След горячих поцелуев на губах, так быстро и неминуемо выстуженный утренней прохладой. Пустота — там, где были обнимающие руки. Чувство бессилия. Оглушающее, непреодолимое.
Наверное, так себя чувствуешь, когда пытаешься голыми руками сдвинуть с дороги огромный замшелый валун.
Кажется, нет никаких шансов что-то изменить в своей жизни. Остаётся лишь плыть по течению и ждать, когда со всем почётом вытурят из Тедервин на радость слугам. Пора бы уже смириться с горькой правдой — мой муж меня не любит и не хочет. Может, ему во сне привиделась другая? Лучше и красивее. Поэтому и ответил на моё присутствие — да так, что у меня до сих пор во всём теле жар, пальцы дрожат и в животе всё скрутилось в тугой комок. А потом проснулся, увидел под собой всё ту же Бульдожку Элис — и всё желание испарилось? Наверное, так и было.
Я уселась на коврике и обняла колени руками. Сидела так долго, до тех пор, пока комнату не наполнил призрачный предутренний свет, который не могли сдержать даже плотные шторы. Если бы терзающие меня мороки могли исчезать так же просто, как ночная тьма!
Мысли мои текли вяло, ни на чём не задерживаясь, пока я рассеянно разглядывала тёмное дерево двери, покрытое искусной резьбой. Скользила взглядом по завиткам. И я совсем даже не удивилась, когда прямо на полу передо мной из ничего появилась кошка.