И наверное, еще немного усилий — и мы могли бы добиться, чтобы цветы расцвели. Но я совершенно не представляла, как можно чего-то добиться от мужчины, который ходит мрачнее тучи с таким видом, будто жалеет, что дал мне аж пять дней и вообще на порог пустил.
Бутоны, мимо которых он проходил, немедленно гасли и поникали.
Я вздохнула и подошла ближе. Дорн даже не посмотрел в мою сторону.
Попыталась снова коснуться ростка и послушать — вдруг разберу какие-то слова. Долго прислушивалась, но могла уловить лишь слабые отголоски звуков человеческой речи, которые упорно не желали обретать хоть какой-то смысл.
— Бесполезно. Я битый час пытался. Смог уловить лишь два коротких слова, всё остальное сливается в бессмысленную мешанину.
На мой немой вопрос он в первый раз посмотрел на меня. Хмурым, задумчивым взглядом.
— «Рагна энис». Война скоро.
Этот безумно изматывающий день, на протяжении которого мы едва перекинулись парой слов с мужем, наконец подошёл к концу.
Я послушно переоделась в предложенный мне запасной халат — что было, всё же, намного лучше игривых ночных рубашечек из арсенала, которым меня снабдила Бертильда — и молча юркнула под покрывало. Дорн снова растянулся на полу перед камином, подложив руки под голову и глядя в потолок.
Тяжёлое, давящее молчание повисло в воздухе. Никто из нас ещё не собирался спать, судя по всему. Но это никак не могло помочь преодолеть стену, которая незримо установилась посреди комнаты.
Наконец, заговорил Дорн. Хотя лучше бы молчал.
— Элис, надеюсь, мне не нужно вас связывать, чтобы убедить остаться там на всю ночь? — он выделил голосом слово «всю».
Я вспыхнула и отозвалась стальным тоном, дрожащим от возмущения.
— Только попробуйте! И когда столичные сплетницы будут выпытывать причины развода, я скажу, что мой муж был садистом и привязывал меня к постели.
— Думаю, это как нельзя лучше впишется в мою репутацию в свете, — процедил Дорн и отвернулся, лёг на бок спиной ко мне.
Я думала, не смогу уснуть, так была зла на него. Но поскольку не спала больше суток, отключилась в следующее же мгновение.
Если бы я только знала, что принесёт мне завтрашний день, не смогла бы и глаз сомкнуть.
Очередное утро в гробовом молчании испытывало мои нервы на прочность.
Выглядывая краешком глаза из-под пледа, я следила за тем, как Его сиятельство герцог Морриган натягивает сюртук на широкие плечи — размашистыми, раздражёнными движениями. Как хмурясь, застёгивает запонки.
Супруг по обыкновению не в духе. Плохо спалось?
— Раз уж вы разогнали всех слуг, я могу попытаться приготовить завтрак. Маменька говорила, что голодный мужчина — злой мужчина. А мне уже кажется, что ваша запонка скоро оторвётся.