Потом опускаю глаза, и в смущении замечаю, как натянуто тёмно-синее платье на животе. Кажется, у Эммета скоро появится братик или сестричка.
— Вы наверняка голодны, — участливо замечает женщина, терпеливо дождавшись, пока я её рассмотрю.
— Я сейчас! — встрепенулся мальчик.
На столике передо мной, так что я аж вздрогнула, из ничего возникло овальное серебряное блюдо, заставленное чем-то, похожим на яркие пышные цветы. Но от них донёсся такой удушающе-приторный сладкий аромат, что у меня скрутило желудок. Я сжалась и поморщилась.
— Эммет, ну ты что! Какие пирожные! Куриный бульон и точка.
Мальчик надулся, пробормотал что-то вроде «я хотел как лучше», но всё же «цветы» сменила глубокая тарелка с прозрачным, чуточку зеленоватым отваром, в котором плавали крохотные кусочки теста и какие-то овощи.
Следующие полчаса были самыми прекрасными в моей жизни. Ну, из того, что я помнила, по крайней мере.
Женщина, одобрительно улыбаясь, смотрела на то, как я ем, как едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от наслаждения, как прикрываю глаза и счастливо вздыхаю между ложками. И украдкой советовала сыну брать пример с меня. Правда, больше трёх тарелок мне запретили, чтоб не стало плохо.
И только дождавшись, когда я поем и бессильно откинусь обратно на подушки в блаженной дремоте, она осторожно спросила:
— Как вас зовут?
Я долго молчала.
— Не помню. Простите.
— Хм. А… откуда пришли к нам?
У меня в носу защипало, и я так и не смогла ответить.
— Понятно. Я почему-то не удивлена. Ну ничего, у меня есть одна идея, как тебе помочь! Эммет, сходи позови своего дядю.
Когда мальчишка выскочил за дверь, женщина сказала, что её зовут леди Эмма Эрвингейр и она рада приветствовать меня в Замке стальной розы. И что её муж и старшие дети сейчас в разъездах, но скоро вернутся, а пока ей очень приятно, что будет с кем скоротать время…
Я подумала — надо же. У такой юной женщины и столько детей… Ещё и подростки — как она справляется?…
Но потом что-то в словах её показалось мучительно знакомым. Такое, царапающее душу, как заноза, которую не можешь вытащить, потому что не понимаешь, где она.
Я резко села и снова посмотрела на хозяйку этого места. В солнечном сплетении стало жарко.
Хриплый грай.
Чёрный ворон пикирует откуда-то с высоты, где он прятался всё это время и приглядывал за мной, очевидно. Пикирует прямо на столик, едва не развалив его. Распахивает рваные, будто одетые в лохмотья крылья, словно закрывая собой свою госпожу от угрозы. Неужели угроза — это я?
— Тише, тише, Гран! Девочка не опасна. Перестань! Замок сам её впустил.