На предпоследнем тезисе отец недоверчиво хмыкнул. Потом похлопал по карману.
— Эту вещь я, разумеется, забираю. Мы с тётей Эмбер должны как следует изучить её магические свойства и разобраться, где же мы ошиблись. Почему проглядели. А ты собирайся. Мы возвращаемся домой.
Сердце будто сжали ледяной рукой.
Я глубоко вздохнула и осторожно встала, пряча озябшие пальцы в складках платья. Выпрямилась и открыто посмотрела ему в лицо.
— Нет, пап. Я не еду. Мне нравится здесь учиться. Ты всё равно забрал зеркало, мне больше ничего не угрожает. У меня же нет теперь ни единого шанса провалиться снова в Зазеркалье.
Воцарилось молчание. Отец сверлил меня глазами. Джен замерла, перепуганно прижав ладони к щекам, Тушкан трусливо спрятался за её юбку. Тётя Эмбер поглядывала на меня одобрительно.
Наконец, папа обречённо выдохнул и возвёл глаза к потолку.
— Оставайся, мамина дочка! Но имей в виду, медальон тёти Эмбер будешь носить не снимая, как и Джен. И прошу тебя… — его взгляд смягчился, — постарайся хотя бы семестр доучиться без приключений. Мы с матерью согласны пугаться до смерти не чаще, чем раз в полгода.
«Спасибо, папочка!» — прошептала я ему одними губами и отправила лучи любви и обожания. Всё-таки, отец у меня самый лучший в мире.
Тётя Эмбер понятливо переместила его поскорее обратно в Замок ледяной розы, к маме, пока он не передумал. Они всё-таки унесли с собой зеркало. Дурацкую безделушку, которая на мою беду когда-то откликнулась на голос Джен, на произнесённое ею заклинание.
И это было, словно какую-то часть души вынули и оставили вместо неё ранящую острыми краями дыру.
Наступил черёд сестры выносить мне мозг.
Я упала на кровать прямо в платье, свернулась калачиком и смотрела, как она, всё ещё всхлипывая, начала ходить туда-сюда, бессознательно копируя отца. Безучастно слушала, как она рассказывала о том, какого страху натерпелась, когда вернулась после прогулки с Сол и нашла от меня одни только тапочки.
Накинув на мёрзнущие ноги край одеяла, я подложила ладони под щёки и смежила усталые веки. Голос сестры отдалялся, уплывал, вместо него в ушах зазвучал другой голос.
«Адейра сора, Маэлин!»
Я соврала тебе, папочка, прости. Я знаю, что это значит. Ведь теперь я тоже понимаю его язык.
«До встречи, Ледышка!»
И ты меня тоже прости, Джен.
Кажется, я влюбилась в твоего жениха.