— Я наныл! Как у Пафы! — скакала вокруг феи маленькая фея. Венок с съехал ей на ухо, а она вцепилась в маму. — Дай палофку! Позязя! Дай палофку!
— Не дам, — выдохнула фея, глядя на меня слегка смущенным взглядом. — Вот научишься выговаривать все буквы, тогда получишь палочку. Папа не может каждые пять минут восстанавливать дворец! Сента, иди, потирань мышей. Что-то они совсем расслабились…
— Мыфки не хофят ша мной иглать, — надулась младшая фея. — Я их шпеленала пофти всех. И ф больниську иглала! Они олали, фто фотят умелеть. Но я им умелеть не дала! Я их купала по оселеди! В фонтане!
О чем она? Каких мышек она купала по очереди в фонтане? Я едва разбирала слова, но девочка такой милой и непосредственной, что я даже невольной улыбнулась сквозь слезы.
— Мама, а пофему они меня боятся? — шмыгнула носом фея, поправляя венок. — Я же их плосто купала… Потом вытилала листиками… И колмила цветофками! Тли мыфки съели, а офтальные не хотели. Плифлось их фнова пеленать…
Глаза малышки налились слезками, а носик захлюпал.
— Дай палофку, — жалобным голоском произнесла Сента, протягивая ладошку. — У меня мыфки голодные…
— Так, — строго произнесла фея, глядя на меня извиняющимся взглядом. — Палочку я тебе не дам. Мамина палочка — не игрушка! Я — не папа! Со мной наныл не срабатывает!
— А посему здесь так темно? — осмотрелась Сента, и тут же заметила меня. — Ой, а ты кто?
Она подбежала ко мне, рассматривая меня. Глаза у малышки были голубыми, а меня все еще смущали черные крылья за спиной.
— Сента, иди домой! — строго произнесла мама, пока малышка поднимала с пола мертвые цветы. — Сенточка, я прошу тебя. Иди к папе.
— А я все папе лассказу! — шмыгнула носом девочка, а цветок в ее руке расцвел. — Я тебя помню. Я тебе лозоцьку подалила! Класивую! Церную! Пока мама не видела!
— Папе ни слова! — произнесла фея, беря малышку за руку. Мне тут же вручили еще одну розу, которую я приняла. — Я кому сказала. Папе ничего не говорить. Мама сама разберется. Давай, иди обратно!
— Без блатика не пойду! — топнула ногой малышка. — Мы зе за блатиком плифли?
— Сента, не вредничай! Иди к папе! — произнесла фея, открывая светящуюся дверь и заталкивая ребенка. Свет погас, а она обернулась ко мне.
— Простите, а почему у нее рога? — спросила я, глядя на фею, которая тяжко выдохнула.
— Это в истинную сущность папы, — устало произнесла фея, опасливо осматриваясь по сторонам. Она присела рядом со мной, пока я рассматривала подаренный мне цветок.
— Мама! А можно я их есе лаз искупаю! Только в плуду? — послышался голосок. — Не вылывайся! Инасе будеф куфать пефочек…