— Я хочу поговорить с сыном, — отрезало чудовище. Нет, ну ради того чудовища можно было отлавливать принцев по одному и расколдовывать в надежде на результат.
Я решила отойти подальше от дружной семьи, знакомство с которой заставляло меня слегка вздрагивать и настораживаться. А не спешит ли сюда какая-нибудь кровожадная бабушка, неся пирожки с печенью, собственного изымания?
— Нисево ты не умеесь! — послышался голосок, а меня схватили за руку. — Муфин соблажнять не умеефь!
Я смотрела на малявочку, которая оттаскивала меня за колонну.
— Лашкаживаю! Шоблажнять муфин нужно так! — Сента посмотрела на меня пристально, и тут же ее лицо стало таким жалобным-жалобным. — Муфина шлазу штанет гелоем, ешли лядом ешть наныл!
Она махнула волшебной палочкой и снесла половину колонны.
— Пусть сами разбираются, — послышался голос чудовища. — Сента! Быстро сюда!
— Папа! — Сента тут же сделала самое жалобное лицо. — Папоська, не лугай…
И тут случилось чудо, от которого я до сих пор не могу отойти. Чудовище тут же изменилось, начиная объяснять, что ничего страшного, что главное, что она цела…
Через мгновенье довольный наныл вместе с мамой оказались в железной хватке чудовища. Малявочка взмахнула палочкой и…. Они исчезли. Храм зашатался, а я испуганно дернулась в сторону, от падающей колонны. Ничего себе! Я бежала, содрогаясь от того, как с грохотом складываются стены! Когда мне говорили про половину дворца, случайно, не это имели в виду?
На подол платья упал огромный кусок потолка, прижав его, а я с ужасом металась, пытаясь его оторвать. Меня дернули, и все прекратилось. Я стояла и всхлипывала, прижимаясь к чужой груди и видя, как меня укрывают крыльями.
— Не бойся, — послышался голос, а меня гладили. — Все хорошо…
— Вот почему ты такой вредный? — я ударила кулачками в его грудь, понимая, что сейчас задушу его! — Это тебе за то, что ты такой вредны!
Он смеялся, пока я негодовала.
— Это тебе за то, что ты такой гордый! — я снова ударила кулачком в его грудь.
Бог Тьмы со смехом смотрел на мои попытки победить тьму. Если где-то и есть древнее пророчество про битву света и тьмы, добра и зла, то я честно пытаюсь его осуществить!
— А это тебе за то, что ты — Паша! — возмущенно нахохлилась я, ударив его еще раз. Кто возлагал на меня надежды в этой непримиримой борьбе, путь положат их на кого-нибудь другого.
— Тише, мой светлячок, тише, — слышался голос, а грохот прекратился. — Все хорошо…
Я подняла на него лицо, вспоминая советы «юной соблазнительницы». По щеке стекла слеза, которую тут же осушили поцелуем. Что? Наныл работает? То есть, если бы я знала об этом раньше, я бы сразу наныл себе на трупы тех, кто разрушал мои храмы?