Я сделала вид, что зашиваю себе рот, вставая на носочки от нетерпения. Кажется, Аквамарин, уже подлезла к Богу Тьмы, рассказывая о том, как он спикирует на нее с высоты и схватит ее своими когтями…
— Как… как суслика, — всхлипнула я, растирая мнимые слезы. «Ты поднимаешь меня на самый верх», — страстно шептала красавица, поглаживая колено Бога Тьмы.
— Простите, не могу… Ты сколько весишь? Килограмм шестьдесят? С грудью — семьдесят, — зарыдала я, трубно сморкаясь в покрывало. — Птичку… Жалко…
Вот стану снова богиней, вот дождусь, когда один гордый орел направится сидеть на белом пике под монотонное урчание бачка «вершины», как закрою его там! Мне проще туалет перенести или в храм бегать по нужде! Будет у меня приемник, настроенный на волну ненависти! Хоть не скучно будет.
— А потом ты дерзко схватишь меня из темноты, — с придыханием прошептала Изумруд, простонав так, словно очень хочет в туалет. — И утащишь во тьму… Наши тела сольются воедино в порыве изнеможения и страсти… Каждый твой толчок будет отдаваться во мне сладостным стоном…
Да ей вообще нужно замуж за продавца унитазов! «Милая! У нас толчки завезли!» — орет он. А каждый толчок отдается в ней сладким стоном…
Я нетерпеливо ждала своей очереди, а обратно в строй становились «рабыни», «добычи», «жертвы произвола» и прочие страдалицы.
Очередь подошла, а я засеменила маленькими шажочками в сторону трона, удерживая на себе покрывало.
— Ой, — жалобно всхлипнула я. — А можно я на коленочки! Вы же не откажете? Как только скажете, я тут же слиняю… И возможно на ваши штаны…
Разрешение я спрашивала для вежливости, карабкаясь и усаживаясь поудобней.
— Итак, — начала я, вдохновенно описывая мою эротическую фантазию. Воображение сначала само обалдело от поставленной задачи, а потом его понесло. — Представьте себе, мы лежим с вами на кровати…
На меня посмотрели снисходительно, сверкнув глазами. А я заерзала на коленке, припадая к широкой груди.
— Для меня, обитательницы очень глубокого севера, кровать — это эротическая фантазия! — обиделась я, поглаживая чужой черный камзол и оставляя на нем светлую шерсть. — Мы лежим на кровати, завернутые в четыре одеяла… На мне телогрейка и валенки, на тебе большая телогрейка, штаны с начесом и валенки… Предупреждаю сразу! Кто снял валенки больше сексом не занимается! У нас носки и валенки снимают, перед изнасилованием. Девушка падает, поэтому делай с ней что хочешь! Продолжим!
Я прижалась к его уху, смачно импровизируя.
— Потом ты закидываешь правую ногу мне на плечо, левую подворачиваешь под себя, опираясь ею на стену, — вдохновенно рассказывала я, даже причмокивая от наслаждения. — Одна рука твоя держит меня за грудь, а вторая цепляется за люстру… Левая пятка заведена у тебя за уши, ты помнишь, да? Правой пяткой ты бьешь себя в грудь и стонешь! Поза называется «По велению левой пятки»!