— То есть, я правильно поняла, что все приключения Артура организованы добрым волшебником? — спросила я, глядя на горькую улыбку.
— Это Баргéст… Злой дух, засевший в лесу. Гончий Дикой Охоты, призванный Мерлином. Это он отправил гонца к Артуру, о том, что в лесу творятся чудовищные вещи и пропадают люди. Мерлин уверен, что вы не останетесь в стороне, — произнес призрак, а в зеркале появился темная непролазная чаща, в глубине которой было что-то настолько жуткое, что попа сама чуть не съела железные трусы. Я не могла разглядеть сгусток тьмы, но отчетливо видела куски окровавленной одежды, валяющиеся рядом. Даже сквозь зеркало я чувствовала, что встречаться с этим в темной переулке нужно только после нотариально заверенного завещания.
— Вы не одни… Он просил предупредить тебя о том, что Мерлин подготовил засаду. Он просил передать, чтобы вы не являлись сами, а послали кого-то из жриц, предупредить Артура.
— Как я могу пожертвовать чьей-то жизнью? — я с ужасом смотрела на призрак, а потом на притаившееся чудовище, которое урча желудком предвкушает консервы на поздний ужин.
— Жрицы сами отказываются от своих судеб, чтобы служить вам. Он знают, на что идут и готовы умереть за вас. Каждая из них получает новое предназначение, угодное богине. И ни одна из них, даже под пытками, не выдаст путь на Авалон, — спокойно ответил призрак, растворяясь в воздухе.
Я подняла медальон, видя, что Артуру осталось жить меньше часа…
— Зеркало, — нервно прошептала я, глядя на черную поверхность, которая всколыхнулась под моими пальцами золотыми брызгами. — Покажи мне храм… Я хочу поговорить со жрицами.
И тут я увидела цветущие яблони, засыпающие лепестками траву. Вокруг яблонь клубился непроглядный туман, застилающий водную гладь. Древние стены поражали своим величием, а я слышала голоса жриц. Зеркало показало суровый, совсем не красивый зал, в котором не было ни единого украшения, кроме статуи. Жрицы были одеты в черные глухие платья.
— Мы слушаем вас, богиня. Пусть выбор падет на достойнейшую. Да свершится ее судьба во имя богини! — произнесли жрицы, смиренно опустив глаза.
— Мне нужна та, которая способна предупредить Артура об опасности. Мне нужна та, что не вызовет подозрений. Это очень опасно, — мой голос дрогнул, а я смотрела, как вперед вышла девушка.
— У меня больше нет ни имени, ни предназначения. Я готова принять любое имя и любой жребий, — произнесла она, склонив голову. — Я клянусь, что не выдам путь на Авалон даже под пытками. Я готова, моя богиня, принять любую судьбу.
Я посмотрела на нее, чувствуя, как сжимается сердце. Может, все-таки попробовать самой? А если там Мерлин и меня схватят? Кто тогда будет защищать Артура?