— Гвиневера! Любовь всей моей жизни! — раздался мужской голос под сводами старого монастыря, поросшего плющом и спрятавшегося в тени вечно цветущих яблонь. Вечерняя молитва уже прошла, и монахини расходились по кельям.
— А Гвиневеру можно? — снова слышался взволнованный мужской голос, а под деревьями заржал конь. Лепестки яблонь падали бело-розовым снегом, усыпая зеленую траву.
— Коли не соленое и не жирное, то можно! — послышался голос старой сестры. — Помни, что богиня судьбы завещала делиться… И благословенна богиня судьбы в деяниях своих, ибо пути ее неисповедимы! Мы здесь отдали жизни богине судьбы, дабы она распорядилась ими. Наши жизни нам больше не принадлежат… Воздай молитву, чтобы услышала наша богиня и послала на путь истинный, указала на судьбу твою, привела тебя к ней.
Ланцелот презрительно глянул на старуху.
— Моя судьба быть королем Британии! — надменно произнес он, пока старушка мелкими шажочками шла к резной двери.
— А моя судьба — вечно звонить в колокол, когда кто-то лжет, — вздохнула она, открывая старинным ключом маленькую дверь, ведущую на колокольню. — И никому не говорить об этом, кроме тебя… На все воля богини!
— Гвиневера! — снова заорал мужчина, а потом прокашлялся. Яблочные лепестки сыпались на светлые локоны рыцаря и блестящую кольчугу. Снежным вихрем проносился душистый сонм лепестков, заметая внутренний дворик. В воздухе пахло сладкими яблоками и цветочным медом, а ветер приносил прохладу с озера.
И вот лепестки поднялись от легких шагов. Красавица бежала навстречу рыцарю в черном платье вечной служительницы богини судьбы.
— Ланцелот! — кричала красавица, а ее золотые локоны струились в воздухе волнистыми реками. Они стекали по ее плечам, разметавшись от быстрого бега. Красавица не верила своим глазам. — Любимый! Какое счастье! Ты где был столько времени?
Извините, но я один, старый добрый Мерлин, помню что-то вроде «съезжу в Камелот. Подожди возле монастыря. Далеко не уходи. Я быстро, туда и обратно!» перед тем, как наш герой пропал без вести на долгие восемь лет?
— Все это время сражался! — тяжко вздохнул рыцарь. Он раскрыл объятия и принял в них влюбленную красавицу, которая покрывала лицо героя бесконечными поцелуями.
— Странно, но от тебя пахнет элем, — подозрительно заметила красавица, а глаза ее сузились. — Ты пьян? Ланцелот, отвечай!
— От меня что, мечом пахнуть должно? — удивился Ланцелот, но тут же томно прикрыл глаза. — Конем и мечом? Гвиневера! Милая! Любимая!
Колокол ударил свое гулкое «Бом!», а стены монастыря загудели. Звон растворялся в вечном тумане, а озерная гладь пошла рябью.
