Глава десятая. Свидание и шантаж
Оставшуюся часть дня я принимала ванну. И рассматривала дела несчастного инкуба. Если сложить все алименты, то можно спокойно купить какой-нибудь уютный островок с двухэтажным бунгалом.
— Слушай, — заметила я, глядя, как он скоблит плитку. — А ты не хочешь провериться? Вдруг ты бездетный? Вдруг ты вообще не можешь иметь детей?
— Это позор для инкуба!!! — ответили мне с негодованием.
— Раз позор, значит, три. И вон там, пожалуйста! — улыбнулась я, пожав плечами.
Инкуб-уборщица гневно сопел. Вместе с ним в унисон сопела мужская самооценка.
— Так, это дело мы быстро раскидаем. Тут ребенка усыновили, у него уже другой папа, так что к тебе претензий быть не должно! — мурчала я, вспоминая улыбку прокурора. «Не верь клятвам наркомана, слезам шлюхи и улыбке прокурора!» — твердило что-то внутри меня.
А я от досады бросила документы на пол и съехала в воду, обижаясь на саму себя. «А ведь сейчас вы могли сидеть каком-нибудь ресторане…» — вздыхала одинокая женщина. «А тамада орала бы «Горько!» — заметила совесть, которая все еще верила, что девственность нужно хранить для любимого и единственного.
Я услышала стук в дверь. С внутренним негодованием я вылетела из ванной. И сбежала вниз по лестнице. По пути накидывая халат.
На пороге стоял гном, протягивая мне письмо.
«Срочно! Мой сын попал в полицейский участок за превышение скорости! Какая мадам утверждает, что он ее сбил! Мой сын задержан. Решите этот вопрос немедленно! Авто ждет вас возле борделя! Не позвольте данному инциденту приобрести широкую огласку! Решите этот вопрос как можно быстрее. Я согласен на штраф, исправительные работы, но не на тюрьму и огласку! В.».
Я молча одевалась, пытаясь вытереть полотенцем волосы. Да! Внезапненько! Наш Кефирчик снова вляпался в неприятности!
Я вылетела из офиса, еще раз нервно перечитывая письмо. Вот неймется Валжеблу-младшему! Нашему кефирному мальчику. Так-так-так! Линия защиты… Линия защиты! Материалов никаких нет. Превышение скорости?
Понятно, после пяти литров кефира, заеденных огурцом! А вот насчет того, что сбил человека, — это серьезно. Я рылась в уголовном кодексе, нервно сглатывая, ибо за покушение на убийство давали два года тюрьмы.
Мы прилетели к знакомому зданию менее чем за десять минут. Я уже поднималась по ступенькам в поисках наследника папочкиного «всего», кроме мозгов.
Меня отвели в камеру, где лежало пьяное тело. В состоянии легкого пофигизма.
На пороге появился отец-изготовитель в сопровождении гномьей охраны. Я вежливо поздоровалась.
Мы с грустью смотрели на гномье тельце, целующее и обнимающее пол.