Мне что-то прикладывали к ушам. Я чувствовала, как слезятся глаза от вони. Ничего, скоро я покажу этому продюсеру восходящей звезды, где сраки зимуют!
Через четыре часа, покачиваясь, я вошла в кабинет.
Пусть радуются, что я слишком устала для убийства.
Накладные уши, покрашенные в тон кожи, стягивали мои, родные, клеем. Мои волосы были пострижены по подбородок, уложены так, словно по ним ползла пьяная улитка. Розовое платье с волнующим, прежде всего меня, разрезом, смотрелось вульгарней, чем весь гардероб борделя. Включая костюмы с прорезями в стратегических местах. Кружевное белье цвета «стирать — не перестирать» торчало из декольте. Я отчетливо видела кружевную резинку от чулок, стоило мне только шевельнуть ногой. На предплечьях у меня лежало белое боа, подметая одним концом пол.
Если бы проститутки видели этот макияж, то наверняка бы заорали: «Фу! Да это же вульгарщина!»
— Это смотря в каком разрезе смотреть, — задумался Макс, глядя на мою ногу с кружевной подвязкой и на мой тяжелый взгляд. — Если в верхнем, то сойдет. А если в нижнем, то мне нравится…
— Я сейчас тебя задушу! — прошипела я, прикидывая, сколько раз обмотается вокруг его шеи мой пернатый аксессуар перед тем, как я услышу что-то вроде «стакан воды, дорогая!»
— А вот и твой чемоданчик! — мне показали на огромный кожаный саквояж, намекающий, что уезжаю я надолго.
Я попыталась взять его в руки, понимая, как тяжело быть олигархом.
— Ну что ж… Ждем ответ. Не думаю, что они будут тянуть, — усмехнулся Макс, глядя на мои волосы. — Любимая болонка королевы! Я так польщен! Целую вашу лапку.
— Да пошел ты! — огрызнулась я, чувствуя, как меня притягивают к себе, целуя в отштукатуренную, как стена, щеку с чахоточным румянцем. — Ты там лижись аккуратней! Пудра свинцовая.
— Ты похожа на мумию Мерлин Монро! — сделали мне комплимент. Я в долгу не осталась, отвесив ему с задорной песенкой: «Пум-пидум-пум!», удар локтем в живот.
Время тянулось медленно, и вот наконец-то нам внесли письмо.
«Сегодня в шесть. В указанном месте. Третья скамейка от входа. Ждем женщину с деньгами».
Я посмотрела на свое отражение, понимая, какими слезами рыдает по мне дешевое кабаре. Макс кивнул Валжеблу, взял чемодан и стал спускаться вниз, где уже ждал гномобиль. После того, того, как в его багажник положили чемодан, автомобиль просел. А вот после того, как на заднее сидение уместилась я, подтягивая за собой шлейф платья и боя, мне показалось, что авто не сдвинется с места.
— Ой, только заметил! — усмехнулся Макс, когда высунула голову. — У тебя блоха!