— Ой, а вы слышали мою новую песню «Золотые зубы»? — спросила я противным голоском. — Я ее завтра буду еще раз петь! Мой продюсер говорит, что у меня талант! Вы так не считаете?
— Эм… Слышал, кажется, — произнес лохматый, пока я прикидывала, куда подсадить волшебный жучок.
— Ой, а у вас листочек в волосах, — проворковала я. — А еще сильные и лохматые руки…
Пока я заботливо стряхивала листик, блоха отправилась в ее естественную лохматую среду обитания.
Меня привели к старой машине. Одним ударом ноги на ней поменялись номера. Меня втолкнули внутрь, усадив на заднее сидение. Провожатый сел за руль.
Я собиралась выдохнуть с облегчением, но пришлось просто выдыхать, ибо справа и слева уселись два огромных и потных орка. Я почувствовала себя маленькой прокладкой с крылышками, на которых с удовольствием бы упорхнула отсюда.
Огромная лапища зажала мне глаза. Машина заревела и тронулась. На всякий случай я запоминала маршрут и повороты. Машина остановилась в каком-то черном переулке. Я не слышала ни голосов прохожих, ни гула машин. Значит, это где-то на отшибе. Возможно, промышленный район.
Меня вытащили из машины. И куда-то повели. Послышался стук об металл. Мне наконец-то соизволили открыть глаза.
— Кто? — спросил сиплый голос за дверью.
— Лысый Бен, — произнес лохматый. Я порадовалась самоиронии.
Неприметная металлическая дверь с вмятиной с грохотом открылась, а меня втолкнули внутрь.
— Малыш Бин и Малыш Санни проводят даму к нашему другу, — усмехнулся Лысый.
Я оценивающе смотрела на «малышей», которым пожелать спокойной ночи может только очень смелый каратист.
Лысый открыл чемодан, глядя на россыпь золота.
Я шла по темному коридору, чувствуя, как каблуки застревают в какой-то металлической решетке. Решетка противно звенела на каждом шагу.
Меня привели к какой-то двери, отдернули заслонку и показали лежащего на полу гнома.
— Ой, а можно посмотреть поближе? — спросила я, вглядываясь в связанное тело с мешком на лице, из которого торчал кусок бороды. — У меня со зрением плохо!
Дверь открыли. Мне великодушно разрешили подойти к пленному гному.
— Ой! Бедненький! Папа так расстроился, когда узнал, что тебя похитили! Это он! — закивала я, причитая противным голоском. — Вы только не обижайте его… Он хороший…
Меня вытащили из камеры и снова захлопнули дверь. Я опять погрязла каблуками в решетке.
— Мы пришлем письмо, где оставить оставшуюся сумму денег. Сейчас мы пересчитаем деньги, а потом можешь проваливать к своему… хм… меценату! — усмехнулся Лысый, начиная жадненько пересчитывать содержимое чемодана.