Чемодан резво скакал по кустам, бодая ручкой ветки. А потом решил залезть на дерево. Он карабкался, обхватывая его всеми лапами. Я уже догнала и пыталась снять хвостом и руками, но чемодан был слишком высоко.
Шпилька врезалась в дерево, хвост зацепился за ветку. Я карабкалась следом, пытаясь схватить чемодан за одну из тонких паучьих лап. Юбка рвалась о ветки, дерево шуршало, роняя листву, но я, сплевывая волосы, лезла все выше и выше.
Чемодан бежал по ветке, задорно подпрыгивая. Я ползла за ним следом, натужно кряхтя и перехватываясь хвостом за верхние ветки, чтобы не упасть.
Моя рука, которая еще бы чуть — чуть дотянулась до чемодана, застыла. Снизу, под деревом, слышались голоса. Рассмотреть, что там происходит, я не могла из-за густой листвы. Мой хвост обвился об ветку, чтобы не потерять равновесие.
— … все ужасно, как и полагается, ваше величество! — произнес ректор, а сквозь листву мелькнула его рогатая голова. — Студенты уже прибыли. Их ровно шестьдесят шесть! Тридцать три мальчика, и тридцать две девочки. И одно еще не определилось.
Чемодан вместо того, чтобы остановиться, стал подпрыгивать на ветке, пытаясь улететь. Говорят, что осенью все чемоданы мечтают улететь на юг. И, поскольку, в последний раз я была в отпуске на юге примерно с середины никогдабря до конца нифигюля, чемодан решил улететь в отпуск без меня. Видимо, потому что профессиональная чемоданья гордость не позволяла ему молча сидеть, сложа лапы в пыльном шкафу.
— Хорошо, — цедила я, убеждая чемодан вернуться. — Вот соберу деньги, и мы обязательно отправимся в отпуск…
— Поверьте, дети — просто исчадья, — не без гордости, словно это его личная заслуга, заявил ректор. — Таких балованных, капризных, вредных хулиганов в Академии не было очень давно!
Мой взгляд скользнул вниз. Под деревом мелькали рога и макушки. Одну я знала точно. Вот эти бараньи рога принадлежали ректору. А вот вторые…
Чемодан снова подпрыгнул, распахнув створки, словно крылья. Я прикусила губу, пытаясь змеей доползти до него и схватить раньше, чем он…
— Просто ужасно, — произнес предельно низкий голос со сладкой хрипотцой на самых низких нотах. — Отвратительно.
— О, я знаю, как вам угодить! — тут же забегал ректор, пока я тревожно смотрела на черную макушку. — Мы следим за тем, чтобы в Академии царил бардак. Чтобы студенты получали и тут же могли использовать необходимые знания и опыт.
Чемодан подпрыгнул на ветке, и оттуда вылетели мои кружевные стринги. Они были красными, как огнетушитель, и валялись сверху. Видимо, потому что я засунула их в чемодан в последний момент. В них я чувствовала себя роковой соблазнительницей, суккубом и очень развратной красавицей.