— Все, что непредсказуемо, то наказуемо, — заметил тот самый голос, когда стринги опустились на королевские рога и повисли на них, словно знамя победы над очередной красавицей.
Я мысленно перебрала в голове все свои грехи, понимая, что даже их не хватит на то, чтобы спасти мою жизнь. Чемодан все прыгал, а я свесила хвост, пытаясь подцепить белье, но не подцепить мужика.
Ректор самозабвенно рассказывал про Академию, размахивая руками и не глядя на его величество. Моя кисточка хвоста пыталась вернуть трусы на законное место. Но пока что они кокетливо болтались на кончике рога.
— Иххх! — закусила я губу, в надежде не оставить ребенка сиротой.
— … разумеется, самые роскошные покои! — послышался голос ректора.
— … я брезгую вашей роскошью, — заметило его величество, которого я видела так близко впервые.
Трусы покачнулись, словно подтверждая его слова. Хоть они и были мои, но теперь они полностью солидарны с их владельцем.
Мой хвост отчаянно загребал воздух. Есть! Есть! Поймала! Но тут его величество наклонилось, словно что-то рассматривая.
— … я думаю, что это не займет много времени, — закончило его величество. Если бы я его слушала, то знала бы, о чем идет речь. Но я боялась шелохнуться, поддевая свое белье, развешенное сушиться на королевских рогах.
Я не знаю, что сказало Его Величество, но ректор тут же согнулся в подобострастном поклоне.
— … мой вопрос может показаться вам бестактным, но все же, — елейным голосом заметил ректор, боясь, поднять глаза на собеседника. — Неужели вам не хотелось бы иметь своего наследника? Почему обязательно нужен чужой?
— Хм… — усмехнулось его величество, а у меня для него была ужасная новость. Я никак не могла выудить свое белье. Просто он отошел чуть дальше, а я уже не дотягивалась. Пришлось немного слезть и снова попытаться дотянуться.
— Даже если мать наследника будет обладать невероятной силой, то нет никакой гарантии, что мой сын унаследует силу родителей. А выяснится это только к тому возрасту, когда сила начнет потихоньку просыпаться, — пояснил его величество. — Если наследник будет слаб, то династия оборвется. А я не хочу играть в рулетку. Отец — это не тот, кто сделал. Отец — тот, кто вырастил. Я хочу талант, который станет настоящим чудовищем.
Меня поражало то, как спокойно и без эмоционально он говорит. В его голосе не было жизни и страсти, как это часто бывает у демонов. Таким голосом вряд ли можно уговорить грешника продать тебе душу. Он казался обескровленным, сухим и абсолютно спокойным.
— К тому же, это нужно жениться. Или искать наложницу, — так же спокойно и невозмутимо рассуждал хриплый до сладости голос. — Потом она родит наследника и сядет на шею. Еще ни одна женщина не сидела у меня на шее. И если это случится, то…