Так, мне срочно нужен экзорцист, чтобы изгнать детские слезы и сопли.
— Я не пойду на урок, — всхлипнул малыш, пока я смотрела на свежие ссадины. Настоящие, а не нарисованные! — Не пойду!
— А когда у нас следующий урок? — спросила я, глядя на часы. Совесть будет спать примерно еще четыре часа. Если совесть принимается вас мучить и грызть по ночам — не беда. Спите днем!
— Ч-ч-через полчаса, — всхлипнул мой малыш, пока я рылась в сумках. Где-то у меня было кое-что припасено!
— Мам, а что ты делаешь? — спросил голосок, когда я уже доедала себя мыслью, что оставила заветный флакон дома.
— Ничего, мой хороший, — отозвалась я, мурча себе под нос и придерживая чемодан хвостом. — Ищу одно зельице. Мама раньше работала в салоне временной красоты… Вот оно!
В моих руках сверкнула увесистая колба, в которой переливалась мутная коричневая жидкость.
— Ха! Месячный абонемент красоты! — вздохнула я, срывая с головы сына несколько волосинок и добавляя свои. Внезапно моя печать вспыхнула.
— Занята! — рявкнула я, дернув плечом. Пока я возилась с зельем, печать снова загорелась.
Печать еще раз вспыхнула. Я закатила глаза и щелкнула хвостом. Бывают отношения, как самолет. Вроде бы и тошнит, но выйти некуда!
— Чем бы дитя не тешилось, — вздохнула я, глядя на затухающую печать. — Лишь бы руками!
— Что ты сказала, мам? — спросил голосок, на который я тут же обернулась.
— Да так, ничего, — улыбнулась я, тут же опрокидывая в себя зелье. — Эх! Ух! Ой!
Меня тут же скрутило в дугу, а кисточка на хвосте встала дыбом.
— Уффф! — округлила глаза я, хватаясь за живот и доползая до дивана. — Ай!
Вот она, старость! Если раньше после зелья чужого облика ты весело бежала на свиданку с понравившимся демоном, звонко цокая каблучками. Но сейчас лежишь безжизненным блинчиком и смотришь куда-то в потолок, пока в животе сражаются ни на жизнь, а на смерть злобные бифидобактерии.
— Мам, тебе плохо? — спросил голосок, а меня погладили по щеке. — Мам! Ну скажи хоть что-нибудь!
— Ух! — потрясла головой я, видя, как уменьшаются мои руки и ноги.
— Раздевайся! — усмехнулась я, глядя на свое чахлое тельце и хвостик. «Тырьям, тырьям!» — помотала я бедрами возле зеркала, рассматривая то, что однажды сделает меня бабушкой.
— Мам?! — удивился ребенок, который тут же стал со мной одного роста. — Мам! Ты что? Превратилась в меня? Ты хочешь пойти на урок вместо меня?
— Нет, что ты! Как ты мог такое подумать? — удивилась я, беря трусы и штаны. — На какой еще урок? Разве это будет урок, если мама придет туда?
Я натянула рубашку, взъерошила волосы и лихо схватила парочку книг.