Ладно! У меня тут кое-что есть! Я зачерпнула волшебную какашку, размахнулась и… Пусть отмываются! Ее неделю не соскрести!
— Чавк! — раздался неприятный звук. И повисла тишина. Все молчали и смотрели на меня. Но никто даже не пошевелился. Я подняла голову, видя, как зверская магическая шутка растекается прямо по груди его величества.
Все тут же бросились врассыпную, похватав портфели. Через мгновенье от них и след простыл.
Я сглотнула, глядя на светлые одежды, испачканные до безобразия.
— Ой, — запоздало выдала я, глядя на свои слегка испачканные руки.
Меткость никогда не была моей сильной чертой. Ой, а что это я о себе уже в прошедшем времени? Нет, нет! Все правильно! В прошедшем!
Я смотрела на красивое лицо. И на глаза, которые опустились на щедро испачканную грудь. Перчатка тянулась к груди, чтобы стряхнуть эту гадость с себя.
Я только что перечеркнула своему сыну будущее.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Маме очень стыдно!
Эта тишина пугала меня больше всего.
— Казню, — усмехнулось его величество, заклинанием стирая с себя магический прикол.
— Не казню, а в казну, — икнула я, дрожащей рукой держа свой портфель. — Это к тому, чтобы казна пополнилась. Богатым будете… Да…
Я глазами рыскала по стенам, пытаясь отыскать тень. Не так страшен его величество, как тень, которая… которая… нависла надо мной. Тень подняла костлявые руки с длинными когтистыми пальцами надо мной.
— Я смотрю, ты очень остроумен, — послышался тихий голос. В гробовой тишине коридоров он казался громче.
— П-п-почему вы говорите так тихо? — спросила я, пытаясь изобразить детский интерес.
— Наверное, для того, чтобы меня лучше слышали. Знаешь ли, я не люблю, когда во дворце стоит шум, крики и вопли. Поэтому придворным приходится затыкаться чаще, чтобы услышать мои приказы, — пояснили мне с улыбкой. — А тебя как зовут?
— Ка-ка… — начала я, но тут же вспомнила, что должна сказать имя сына, а не свое. Меня зовут Касси. А сына зовут Вассаго…
— Кака? — усмехнулось его величество, подняв бровь. Тень, что стояла надо мной, как палач, тут же стала покатываться от смеха. Она цеплялась за тени колон, падала и снова вставала.
— Маме просто очень хотелось смотреть на лица смертных, которые будут вызывать меня, — смутилась я, понимая, что он уже, вероятно знает мое имя. — Меня так мама называет… дома…
Тень просто ухохатывалась, вытирая скупые слезы. Цепляясь рукой за стену, она ползла, словно на последней издыхании.
— Нет такого словосочетания, которое бы не стало именем демона, — добавила я, делая «глубокомысленный взрослый вздох». Такие «вздохи» высоко ценятся среди взрослых, потому что выдают глубокое понимание мира.