Летучая мышь спикировала из темноты, ударяясь об землю и оборачиваясь бледным мужиком в плаще. С такой внешностью можно смело играть без грима любого маньяка.
— С наступающими? Мы разбудили всех! Целыми склепами вставали! — возмущался он, а позади него уже стоял мрачный тип с видом тихушника. Руки были спрятаны в широкие рукава мрачного халата.
— Вы разбудили, а мы подняли! Все кладбища перерыли! Да у моих людей мозоли от лопаты! — процедил он, а позади него открывались все новые и новые светящиеся двери.
— Нам нужно разработать план! — послышался грозный голос. Я не испугалась. На родительских собраниях в детском саду я видела личностей и пострашнее. Чего стоит бабушка Маши! Мне казалось, что раньше она была правой рукой у всех известных диктаторов мира, осужденных учебниками истории, а потом ушла на незаслуженную пенсию. Зло, которое я вижу сейчас, меркло перед этой удивительной женщиной, имевшей за плечами мешок горького опыта и целый некрополь бывших мужей.
— Если Белые наступают, то мы должны быть готовы! — ударил по столу рукой демон с такими рогами, что я мысленно поздравила его жену. Начался такой галдеж, что я опасливо отошла в сторонку.
— Стой на месте, — остановил меня страшный голос, пока я вспоминала про котелок и кашу.
— Мы получили письма, что Белые идут в наступление! — послышался рокот по залу. — Все войска были подняты по боевой тревоге!
— Откопаны и подняты, — кивнул бледный, пряча руки в рукавах. «У меня еще один сын родился!» — заорал тот самый страшный и волосатый мужик, почему-то глядя на меня.
— С новым … эм… гадом! — кивнула я, не понимая в чем дело, но сердечно радуясь. «Сын родился! Еще один!» — орал пушистый, пока остальные уже продумывали план наступления, порвав карту когтями.
— Что ты написала в письме? — послышался хриплый голос. Попа чувствовала какой-то подвох, а я лихорадочно вспоминала примерное содержание.
— Ничего особенного. Пожелала всем добра, поздравила с наступающими! — пожала плечами я, а на меня повернулся шлем, сквозь прорези которого горели жуткие глаза.
— Где эти белые? Где добро? Где этот орден, о наступлении которого вы нас предупреждали? — слышались крики, обращенные к Метатрону, который сидел на троне так, словно вот — вот попросит бумагу без ручки и текста.
— Я жду, когда вы все успокоитесь, — величественно произнес Метатрон, а я похолодела, понимая, что успокаиваться никто не собирается. «Ты будешь атаковать с воздуха!» — рокотал чей-то голос. «Это еще почему?» — рычали ему в ответ, раздирая остатки несчастной карты. «Потому что я пну тебя!» — слышался ответ, от которого мне очень хотелось притвориться фикусом. Почему бы и нет? Кто сказал, что у темного властелина не может быть фикуса в кадушке? Может, он после того, как убивал, грабил, насиловал, завоевывал, сидит и бережно протирает листочки?