— Мой сын, Дэлион, заслуживает самого жуткого прозвища! — прорычал рогатый и жуткий демон. — Чтобы Империи падали ниц, когда он входил в них!
— Я тебя внимательно слушаю, Рыжая Рогатка! Твои предложения, — хрипло произнес Метатрон, положив голову на руку. — Валяй! Я искренне рад, что вы отложили все дела и кирпичи для укрепления обороны.
— Мы, от лица всех родителей, — произнес оборотень, сверкнув волчьими глазами, а родительский комитет за его спиной солидарно закивал. — Готовы скинуться, чтобы у наших детей были приличные прозвища!
— В пропасть скинуться. Я покажу в какую! — прохрипел Метатрон, а я замерла в предвкушении. — Ладно, тащите золото. Сыновья расплачиваются за ошибки отцов. Отцы — за ошибки сыновей.
В зале витал отчетливый запах чего-то подгоревшего. Я принюхалась, понимая, что сначала у меня пригорела каша, а потом попа!
— Ужас и страх всех земель! — наперебой предлагали отцы, выбирая «солидные» прозвища для будущих правителей. — Куда! Я себе «Страх» присмотрел!
Я осторожно продвигалась к выходу. А то начнется! Сжег три Империи — герой! Сожгла одну кашу — дура косорукая!
На этот раз дорогу я нашла быстро, чувствуя, как усиливается запах горелого. Я распахнула дверь на кухню, а меня смело теплой и липкой волной перловки, размазывая по полу. Перловка была повсюду, она текла по коридору, заглядывая в двери. Вскочив на ноги, я бросилась вниз по ступеням, увязая в каше почти по пояс.
Посреди кухни радостно плясал чан, фонтанируя кашей. Струя доставала до потолка, каша стекала с краев.
— А! Э! — металась я, скользя на перловке, а на меня сверху упал огромный комочек, обосновавшись веселой шапочкой. — Что делать?! Что делать?! Эта… Как его остановить?
Я представляла, как грустно отчитываюсь родителям, что их дети захлебнулись перловкой! И пусть только попробуют сказать, что их тут не кормят!
— Прекрати! — орала я, подплывая к котлу. — Перестань! Хватит! Не надо! Достаточно! Не вари!
Внезапно котелок остановился, а я выдохнула, пытаясь доползти до него и заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что запасов перловки хватит на год!
Я высморкалась перловкой, прокашлялась перловкой, и даже прослезилась перловкой, трясущимися руками доставая тарелки. На первой уже застыл плевок моего кулинарного восторга. Я расставляла их на полке, слыша, как страшный голос вежливо сообщает, что пора ужинать!
С остервенением я ляпала разварившуюся перловку на каждую тарелку, а потом ставила их на поднос. Добро побеждает зло путем насилия. Изнасилованное зло всегда берет реванш.
Я несла поднос, оставляя за собой следы. Руки дрожали, тарелки прыгали, ноги скользили. Зато добрые стрелочки, словно нарисованные кровью, указывали нужное направление. Если бы я знала, что придется идти так долго, то взяла бы тарелку для себя. На завтрак, на обед и на ужин!