— Евангелие толкуют, — зевнул Люцифер, чем заслужил осуждающие взгляды от Михаила и Гавриила.
— Святой Антоний! — епископ снова рухнул на колени и протянул руки в мою сторону, его примеру последовали все, кроме Виттора. Он остался стоять неподвижно, глядя на меня холодным и горделивым взглядом. — Теперь мы действительно убедились, что ты тот самый! И это ни что иное, как господнее чудо! Господь с нами! Он продолжает вести нас и направлять! Какое наказание Господь избрал для него?
Святой Отец указал пальцем на инквизитора, что корчился от боли в моих руках. Память услужливо подкинула воспоминание, как я поступал с такими как он раньше. Я попросил у господа прощения и твердо решил, что только страх заставляет некоторых людей вести себя, как люди. И не важно, в рясу они облачены или в рубище.
— Принести мне кругляк, что я видел сегодня на тренировочном поле! — мой голос не дрогнул, и я посчитал это знаком. Нечестивого ждала страшная смерть, а всех остальных — один из самых страшных уроков. — Я хочу, чтобы вы все присутствовали до самого конца. Святой отец, под церковью много ходов?
Епископ кивнул, а взгляд его стал настороженным. Не ожидал от меня подобных вопросов? Или что-то скрывает в этих ходах?
— А крыс? — задал я второй вопрос, а у епископа кровь отхлынула от лица. Он знал. Видимо, уже слыхал о таком. Знал, что я собираюсь делать, и это казалось еще страшнее. Они знали какое я применяю наказание за посягательство на обвиняемую и все равно продолжали творить зло под покровом ночи. Пусть я не вижу, но видит Бог. И Бог приведет меня туда, где творится злодеяние.
Двое из братства прикатили мне кругляк и поставили возле инквизитора. Лица их были бледными и напряженными. Думают, что я пощажу? Нет! Начиналось самое страшное. Я отпустил его, снова беря в руки меч.
— Это твое оружие? — поинтересовался я, внимательнее рассматривая смертоносное оружие. Инквизитор кивнул. — Отлично! Значит он и станет твоим палачом. Доставай своё хозяйство и клади на кругляк.
Инквизитор завыл а потом стал молиться, да так громко, что мне на минуту показалось, что его услышала Софа в лесу. Господь, если ты считаешь, что я поступаю неверно, останови мою руку. Ничего… Тишина…
— Делай, что говорю, — приказал я, уже полный уверенностью в том, что я делаю. Инквизитор заплакал, моля о помощи епископа, но он молчал и был сам белее мела.
Инквизитор сделал так, как ему было велено. Он рыдал в голос и умолял меня этого не делать. Молил о прощении и убеждал, что так больше не будет поступать, ибо его в этот момент попутал бес. Тем хуже для него.