— Няню не забудьте! — послышалась насмешка. — Вы поберегли силы для скандала? Это хорошо!
Меня отпустили в тот момент, когда огромная дверь закрылась, словно отрезав меня от всего мира и прошлой жизни.
— Зря вы выбрали замужество. Я отвратительный муж, но отличный любовник, — склонились ко мне, явно издеваясь.
— Вы… — задохнулась я, слыша, как в полупустом зале улетает эхом мой крик. — Я ненавижу вас! Вы разорили моего отца! И…
— Этого я не отрицаю. Однако… В нашем скандале что-то не так, — внезапно перебил меня этот негодяй, поглаживая свой подбородок двумя пальцами. Его уродливый шрам вызвал у меня волну отвращения.
— Кажется, я понял, что не так, — улыбнулись мне. — Вы похожи на городскую сумасшедшую, которая проклинает всех на центральной площади. Давайте перед скандалом вы примете ванну. Чистой скандалить намного приятней!
— Да как вы посмели сравнить меня с… — выкрикнула я, неожиданно замирая. Ванна? Настоящая?
Я вспомнила горячую воду, ароматную пену, крема, баночки, свечи, служанок, которые бережно расчесывают волосы, натирают тебя маслами и несут чистые полотенца.
— Отведите ее в ванную, — послышался приказ. Меня взяли под руки молчаливые крупные служанки и повели по коридору. — Няню тоже не мешало бы привести в порядок.
— Я ничего у вас не возьму! — гордо произнес нянин голос. — Только посмейте мне что-то предложить!
— Я у вас тоже ничего не возьму! — уперлась я, беря пример с нянюшки.
— Значит, за ванну я могу быть спокоен. Вы ее не унесете, — с усмешкой ответил этот негодяй.
Да! Не сдавайся, няня! Этот человек уничтожил мою жизнь! По примеру няни я решила не сдаваться, но служанки, видимо, ожидали подобного. Когда под моими ногами собрался огромный валик алой ковровой дорожки, девушки просто приподняли меня, затаскивая в роскошную ванную.
Краны и ободок ванной сверкали чистотой и золотом. Чистые полотенца, как подушечки, были сложены на ванный столик. В ванной пахло горьким миндалем и сладким абрикосом.
— Нет, пустите, — воспротивилась я, но с меня уже сорвали мокрое платье и заштопанные панталоны. Корсет с лопнувшими завязками слетел на пол, падая в ворох мокрого, пропахшего ночлежкой белья.
Наполненная до краев ванна манила своей душистой пеной, похожей на облака.
Если я искупаюсь, это ведь не значит, что я согласна на его условия?
Вовсе нет! И скандал никто не отменял!
— Что это с вами? — с ужасом произнесли служанки, глядя на меня, а потом друг на друга.
Я прикрылась руками, гневно глядя на опешивших служанок.
— Кожа да кости, — покачали головами две женщины, рассматривая меня с жалостью.