— Вам какая разница? — спросила я, снова опустив глаза в чашку.
— Вы хоть раз в жизни видели дракона? — спросили у меня, загадочно улыбаясь и подложив руку под подбородок. — Хотя о чем я спрашиваю! Умные книжки говорят, что они вымерли!
— Видимо, от смеха, услышав, как люди пытаются разговаривать на их языке! — язвительно ответила я, пытаясь спрятать свою слабость.
Я вспомнила тот день, когда умерла мама. Все были в черном, даже слуги. Я была совсем маленькой. Взрослые были заняты похоронами. Прежняя няня, которую я называла миссис Канделябра, на что она уверяла, что ее зовут Кэнди Лабр, выражала соболезнования моему отцу и не уследила за мной. Я пошла сама гулять по саду, как вдруг… увидела дракона! Настоящего! Он был темным, красивым и огромным. Но я не испугалась.
— Почему ты плачешь? — внезапно спросил дракон на обычном языке. Я не удивилась. Драконы в книжках часто разговаривали с принцессами. А потом я увидела, что он тоже плакал. И меня это удивило.
— Мама спит в красивом платье, я ее гладила, а она не открывает глаза, — пожаловалась я, растирая слезы. — Папа говорит, что она умерла. Ушла от нас навсегда.
— У всех принцесс в сказках мамы умирают, — произнес дракон. — Значит, твоя жизнь будет похожа на сказку. Не плачь, принцесса… Иди в дом. Тебя уже ищут.
И я послушно пошла. Я помню, как орал папа: «Вы не уследили за ребенком! Она целый час разгуливала по саду одна!» А миссис Канделябра собирала вещи. А через несколько дней на пороге стояла незнакомая женщина. Моя нянюшка. Мисс Миракл.
Когда я рассказывала про дракона, все уверяли меня, что это у меня рассудок помутнелся от горя, и я просто уснула в мамином саду. И дракон мне приснился. И сейчас мне иногда кажется, что это был сон.
Опомнившись, я вздернула носик, вспоминая папу и прежнюю жизнь, которой лишилась по воле этого негодяя.
— Я не собираюсь с вами разговаривать! — гневно ответила я, испепеляя бывшего компаньона отца взглядом.
А потом и добавила.
— Я объявляю вам бойкот! С этого момента я не произнесу ни слова! — торжественно зареклась я, вспоминая, как жены выражали свое неудовольствие провинившимся мужьям. — Никогда!
— О, я так ждал его! Вас можно смотреть, как театр! — рассмеялся Венциан Аддерли, пока я гордо стиснула зубы. Нужно придумать, как отомстить ему за смерть отца! — Первый бойкот в моем доме! Я просто польщен! Итак, чем обязан столь занимательному представлению?
Я чуть было не ответила: «Вашему утреннему поведению!», но осеклась, вспоминая, что дала обет молчания. Больше ни слова ему!