— А я бы… — произнес второй возмущенный голос, но ни я, ни разбойники не услышали коварный женский план по обезвреживанию, поскольку голоса удалились.
Венциан покачал головой, усмехнувшись. Он снисходительно посмотрел на дверь.
— Дракон, — повторила я, вспоминая, как гладила дракона. — Дракон…
— При чем здесь дракон? — поинтересовался Венциан.
— В вашем саду был дракон! — заметила я, накидывая халат. — Он спас меня!
— У! Какие благородные драконы нынче пошли, — рассмеялся Венциан. — Видимо, вы не зря учили драконий язык! Это тот самый случай, когда он очень пригодился. Ерунда. Не было никакого дракона!
— Он разговаривал на человеческом! — возразила я, вспоминая, как сверкает его чешуя в лунном свете.
— Ну да, древний дракон лежит в пещере, листает словарь человеческого языка, ставит себе произношение, глядя в золотой до блеска натертый щит какого-нибудь героя, — смеялся Венциан. — Ведь дракон, умеющий разговаривать человеческим голосом, никогда голодным не останется?
Он хохотал, а мне было не смешно.
— Вы не смеете так говорить о моем драконе! — вспылила я, натягивая домашний халат. — Вы ничего не сделали, чтобы спасти нас. А он прилетел на мой зов! И спас! Поэтому я не позволю говорить гадости про моего дракона!
— Потому что может услышать? — рассмеялся Венциан. Вот только глаза его даже не улыбнулись. Они как были задумчиво-холодными, так такими и остались. — Девочка моя…
В этот момент голос Венциана был ласков.
— Драконов не существует, — произнес он, внимательно глядя мне в глаза. — Половина из них вымерло, переев красавиц. Другая половина вымерла, пролетая мимо светского общества, разговаривающего на драконьем. А последний дракон…
Я бросила взгляд на Венциана, который все так же безмятежно сидел в кресле.
— … отбросил крылья и планы на будущее, услышав, как на уроках драконьего языке вы разучивали неправильные глаголы, — закончил он. — Так что я бы на вашем месте никому о нем не рассказывал.
— Да но… — замялась я, как вдруг мой взгляд упал на старинный герб с драконом. — Но даже у вас на гербе есть дракон!
— Кого поймали, того и приколотили к гербу, — смеялся Венциан. — Это был всего лишь сон…
— А няня? Няня возвращалась? — спросила я, глядя на пустую софу.
— Еще нет, — ответил Венциан, как вдруг в дверь постучали.
— Нянюшка! — обрадовалась я, ожидая увидеть сухонькую старушку на пороге. Но на пороге стоял дворецкий с подносом, на котором лежало два письма.
— Письмо господину Аддерли. И письмо госпоже Аддерли! И приглашение на королевский бал! — заметил он, протягивая нам письма.