— Иди сюда, — небрежно позвал я Катриону, поднимая руку, приглашая в объятия. Дважды просить не пришлось. Половинка доверчиво прижалась ко мне и захныкала громче, что-то бубня под нос. — Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю.
Я не знал, с чего вдруг во мне такие резкие перемены, но на какое-то мгновение мне захотелось защищать ее и беречь. Глядя на беспомощность смертных, почему-то как никогда чувствуешь себя богом.
— Уже поздно, идем. — я повел половинку в сторону своих покоев, намереваясь оставить ее там, а самому смыться туда же, где прятался вчера, — Как дела с Академией?
Я старался отвлечь Катриону от ее рева, понимая, что не могу думать в такой обстановке.
— Хорошо, — прохлюпала носом маленькая смертная. — Мы сегодня на экскурсию ходили! Константина хотел съесть Цербер, но я его отбила! Можно начинать занятия. Гефест вызвался вести первый урок. Я думаю, что ты должен присутствовать на нем, чтобы все проконтролировать. Как раз после того, как на колеснице прикатишься обратно.
Я кивнул головой, в знак согласия, не слыша и половины из того, что она сказала. Я довел половинку до своих покоев, отворил дверь, пропуская ее вперед. Катриона, видимо почувствовала, что я не иду за ней, и развернулась ко мне.
— Останься… Пожалуйста, — прошептала она, не поднимая головы. Что-то во мне хотело задержаться, но я отрицательно мотнул головой. — Мне нужно подумать. Спи.
Я резко захлопнул дверь и быстро зашагал в другое крыло, как будто боялся передумать и вернуться. Гадес, ну ты чего? Это все от усталости! Такая муть в голову лезет!
— Блаженная тишина. — выдохнул я, на всякий случай проверяя нет ли какого-нибудь доставучего бога за занавеской или под кроватью с требованием вернуть всех его возлюбленных за ближайшее тысячелетие, — Персик, Персик, что же с тобой делать…
Сон не шел, как бы я не старался. Пророчество тоже не укладывалось в голове. Мысли почему-то постоянно возвращались к маленькой смертной. Интересно, у Аполлона такая же бесстрашная? Я долго подбирал не обидную альтернативу к характеристике «припадочная» и, кажется, нашел. Я переворачивался с бока на бок, ходил по комнате, но сон никак не шел, все мысли крутились вокруг смертных и их проблем… Очень божественное занятие!
— Я просто проверю и вернусь обратно, — убеждал я себя, появляясь в своих покоясь, почти невидимым. Катриона спала очень беспокойно: плакала, пиналась, скинула одеяло и что-то лихорадочно шептала, резко мотая головой из стороны в сторону.
Я подошел поближе, чтобы расслышать получше, но тут она закричала. И чтобы разбудить ее, я коснулся ее плеча и стал видимым. Смертная не просыпалась, но продолжала кричать.