— И что мне теперь делать? — поинтересовалась я, глядя, как добрые птички снимают с меня мерки. — Ваши предложения?
— Сидеть смирно! — прочирикал пестрый воробей. — Сорок один клюв в ширину!
— Ага! — вздохнули мыши, поддевая дерн. «Мама! Мама! А как копать могилу?» — поинтересовался совсем писклявый тихий голосок. «Так же, как норку, сынок! Только шире и глубже!» — послышался еще один голос.
— Хорошо, что нужно делать? Что входит в обязанности крестной феи? — наобум спросила я, перерывая груду писем. «Дорогая крестная, я прошу! Приезжай ко мне! Я так больше не могу! Поживи у меня хоть пару дней! Умоляю! Этот древний чернокнижник меня…» — прочитала я начало обгоревшего письма, так и не приоткрывшего завесу тайны, покрытой браком. Чернокнижник, говорите? А не может ли этот замечательный, очаровательный старый пердун вернуть меня домой за большое спасибо и красивые глаза? Я даже готова начистить ему до блеска карму, написать хвалебные отзывы на заборе, нарисовать грамоту, лишь бы сейчас очутиться дома за чашкой чая!
— Вот всему ее учить надо, — зачирикали птички, подлетая ко мне. Одна из них запуталась в моих волосах, видимо, намереваясь свить на мне гнездо. — Прикоснулась волшебной палочкой к письму и сказала «Перенеси меня к ней!»
— Вот зачем? Мы только-только с кротами договорились! — почти хором заорали мыши, гневно косясь на добрых и болтливых птичек, а я тут же схватила палочку, взмахнула ею и прикоснулась к пергаменту.
— Перенеси меня к ней! — негромко произнесла я, не сильно рассчитывая на успех, но меня подняло в воздух, дернуло из стороны в сторону, а потом все перед глазами побежало волшебными искорками. Я чуть не выронила сломанную палочку, пока меня швыряло в зоне феерической турбулентности, а потом бережно приземлило неподалеку от огромного мрачного дома. Темные монументальные стены мелькали узкими просветами зашторенных окон, черная крыша мрачнела на фоне сумрачного неба, а сад вокруг был опутан чем-то белым.
Я мысленно утешила скрюченную каменную горгулью-привратницу, которая, видимо, съела что-то не то, а теперь с выпученными глазами решает проблему доступным способом, откладывая кирпичи вместе со мной. Не знаю, кто позировал для этой горгульи, но могу сказать, что, исходя из мучений, получился отличный посмертный памятник. Осмотревшись по сторонам, я опасливо двинулась в сторону дома, понимая, что мне категорически не хочется лезть не только в эти дебри, но и в дебри чужих отношений.
Поскользнувшись на мокрой дорожке, я едва удержала равновесие, положив руку на сырой ствол дерева.