— Если я фея, то где моя волшебная палочка? — устало спросила я, обрадовавшись мысли, что ею можно взмахнуть, и все тут же станет хорошо.
— Так ты ее где-то посеяла! Пропила! — наперебой орали мыши, ползая по мне. — Не помнишь? Вернулась, дверь выбила, еще полночи песни горланила. Неприличные.
— Какие неприличные? — уточнила я, пытаясь взять себя в руки и шаря рукой в ворохе писем. Точно такое же письмо я видела в руках у феи.
— Я попрыгаю, попрыгаю на палочке твоей! На волшебной, на волшебной, не такой, как у людей! Оближу ее… — запели мыши, пока я рассматривала бумажки, которые начинались приблизительно одинаково: «Дорогая крестная! Умоляю! Помоги! Ты обещала, что после свадьбы все будет хорошо…»
— Вот! — протянули мне какую-то страшную палочку, склеенную и перемотанную какой-то светящейся ленточкой. — Твоя старая палочка. Мы ее спрятали. От тебя же! А знаешь, что ты ею делала?
— Не знаю и знать не хочу! — спохватилась я, принимая из рук мрачное убожество, с которого сыпались волшебные искры. Я зажмурила глаза, как следует, сделала глубокий вдох, взмахнула ею и произнесла: «Хочу, чтобы все было хорошо! Чтобы я вернулась к себе домой и у меня никогда не было этих дурацких крыльев!»
— А-а-а-а! — заорали мыши, прячась по углам. Птицы вспорхнули, а белка рыжей пулей вылетела из окна. — Спасайтесь! Лучше бы колдырила, чем колдовала!
Глава третья. Феёвенькие перспективы
Палочка заискрилась, меня бросило в сторону, а из кончика сломанной палки полетели огоньки, начиная радостно плясать по убогому домишке.
— Отлично, — сардонически заметила ближайшая мышь, снимая колпачок. — Теперь еще и дом сожгла. Пустили фею пожить! Ты нам еще за коврик не ответила!
Через полчаса мы с мышами сидели возле головешек, сломанная палочка лежала рядом, а я обхватила голову.
— Мы бы тебя убили, но как представим, сколько закапывать, — понуро заметили мыши, сидя рядом со мной на каком-то бревне, пока домик догорал.
— Я честно пыталась потушить, — возразила я, пообещав себе ничему не удивляться. Очки съехали, а я шмыгнула носом. — Честно-честно!
— Ага, и тогда обвалилась балка! — послышался голос какой-то очень расстроенной мышки. — Что нам делать? Куда нам теперь податься?
— Да-а-а! — сказала белочка басом, сидя на суку, а мне в голову полетел орех, но я была хитрее, поэтому орех пролетел мимо.
Рядом со мной лежала сломанная палочка и груда обгоревших писем, на которые я с грустью смотрела, осознавая реальность этого мира. Траву можно потрогать, шишку тоже, ветер холодил лицо, а от головешек идет жар. Да, это настоящий мир! И крылья у меня тоже настоящие! И неприятности отнюдь не сказочные.