— Бросила нас, а мы тебя, между прочим, всегда спасали! — обиженно заметили мыши, пока я пыталась отогнать их, приподнимаясь и пытаясь объяснить мышам, что и так выделила им целую комнату, поэтому целую нервную систему они не получат!
«Ой, а у него что-то выпирает!» — послышался писклявый голосок, пока мыши ползали по Оберону. Я нервно сглотнула, пока мыши обсуждали, что там может выпирать. Писк: «Это локоть!» — заставил меня выдохнуть.
— Слезайте с него! — сдавленно прошептала я, пытаясь согнать мышей, которые с явным интересом проверяли, кто это. Теперь, кажется, я начинаю понимать, почему фея беспробудно пила!
Оберон во сне повернулся, ложась на спину, а мне удалось отловить трех мышей, которые побежали устанавливать личность. Больше всего меня пугала не мышь, которая поднимала его волосы, с видом эксперта вглядываясь в спящие черты лица. И даже не та, которая обнажила заостренное к моему удивлению ухо, спрятавшееся среди пламенных волос. Меня даже не смущала мышиная семейка экспертов, которые подлезли под расстегнутый белоснежный камзол, бесцеремонно рассматривая драгоценные пуговицы. Меня очень смущала та хвостатая и любопытная скотинка, которая задумчиво сидела у него на штанах. «Иди туда! И сиди там, на шухере!» — скомандовали другие мыши. А я понимала, что послали ее вроде бы по адресу.
Внезапно мышь «на шухере» разобрал «почесун», поэтому сняв колпачок, закинув лапку за ухо, эта зараза начала интенсивно и с наслаждением чесаться, пока я мысленно уже придумывала имя будущей кошке.
Моя рука осторожно потянулась снять эту блохастую мышку с того самого «шухера». Я закусила губу от напряжения, боясь лишний раз вздохнуть. До мышки оставалось буквально пара сантиметров, как вдруг глаза Оберона открылись. Он смотрел на мою руку, которая зависла там, куда приличные девушки ее кладут исключительно после штампа в паспорте. Но ужас заключался в том, что мыши «на шухере» уже не было!
— Спи, давай! — рявкнула я, не найдя ничего лучше, чем строго посмотреть на короля фей. — Это мыши!
Что можно увидеть в глазах мужчины, проснувшегося от того, что кто-то очень кокетливый нежно пытается разбудить пусть не его всего, то хотя бы часть его?
— Какие мыши? — сонно спросил Оберон, пока я убирала руку, делая вид, что совершенно не при чем.
— Блохастые! — отозвалась я, не видя на горизонте не одной мыши. Ни на подушке, ни на одеяле, ни на волосах. Ни одной! Вот пушистые паразиты!
Вишневые глаза короля фей смотрели на меня так пристально, намекая, что если у меня еще и осталось, что терять из списка: девственность, совесть, жизнь, — то сейчас самое время.