— Нет, — отрицательно покачала головой я. — В основном как топор!
— Отлично! Значит, в утопленницы. В русалки. Решено! — мурлыкнул кот, оставаясь очень довольным собой.
Я посмотрела на вершину дерева, видя что-то похожее на сундук, перемотанный цепями. Он спрятался в листве. Интересно, это то, что я думаю? Вряд ли это кошачьи пожитки.
Внезапно двери распахнулись. Со всех сторон в зал хлынула толпа.
— Ты с ума сошла стоять так близко?! — дернули меня за руку. Я обернулась и увидела молодого и бледного человека, накрытого газоном, словно плащом. Волосы у него были зеленые, а глаза белые, без зрачков. Что-то в его газоне показалось мне знакомое. И в голосе тоже.
— Мамочки, — дернулась я, не зная, кого бояться больше.
— Сюда иди! — потянули меня за руку. Под ногами вспыхнула черта, через которую я переступила. И меня тут же отпустили.
— За эту черту не заходить! — послышался тихий голос. Я посмотрела на черепа и кости. Кто я такая, чтобы спорить?
— Мои сладенькие, свет очей моих, студенты и преподаватели, — нараспев протянул кот, пока я смешалась с толпой, стараясь держаться подальше.
— Ыыыы! — зевнул кто-то рядом со мной. Я посмотрела на высокого парня, который клевал носом. Но мужественно боролся со сном.
— Не спи! — пихал его такой же зевающий парень ростом пониже.
— У нас новенькая, — слышался умиротворяющий голос кота.
Цепь на дубе мелодично звякнула. По ней медленно пошел огромный жуткого вида котяра.
Рядом со мной все зевали и клевали носами, а потом трясли головами, пихая друг друга.
— …выдать ей форму… — слышался голос, который действовал на меня не хуже успокоительного. Мои веки тяжелели, а рядом кто-то заразительно зевал. — Выделить покои… С сегодняшнего дня она будет наверстывать программу…
— Мамочки, — сонно прошептала какая-то девица в венке, пихая локтем соседку. — Не спи! Сама знаешь, что будет, если уснешь!
— …мы обязаны проявить гостеприимство и показать нашу Академию… — слышался голос, а я уже чувствовала, что если закрою глаза, то не открою их.
— А так же я сообщаю вам, дорогие девицы — красавицы, свет очей моих, душеньки мои, сладенькие, — слышался голос кота в темноте сладкой дремы. — Откройте свои розовенькие ушки, уберите с них волосы шелковые и слушайте внимательно!
Я открыла глаза, видя, как передо мной стоит тот самый молодой красавец в плаще-лужайке. Если он присядет и накроется им где-нибудь в лесу, то искать его можно бесконечно.
Веки налились свинцом. Челюсть свело зевотой.