— Не-е-ет! — рыдал домовой, стукаясь головой об пол. — Только не вы! Только не опять!
— Домовой, ты рад нас видеть? — наивно спросила Анчутка, щупая красивую печку, еще сохранившую следы рисунка.
— О-о-очень, — скуксился, как косточка от персика, домовой. По его усам потекла слеза. — Я вас недолюбливаю!
— А почему? — наивно спросила Анчутка, глядя на рыдающего домового. — Все, кончился мой покой! Опять то покойники, то поклонники, то поклонники-покойники шляться будут!
— Не будет никаких поклонников! — пообещала Анчутка. — Мы Васе не говорили, куда переезжаем! А с болотником мы расстались!
Она произнесла это так гордо, словно лично расставалась.
— Ну, раз так… — утер рукавом рубахи сопли домовой и побрел за печку.
Я только положила на стол пучок трав, как вдруг на ней появился золотой браслет…
— Так, я не поняла? Это что? — прищурилась я, глядя вокруг себя, пока бесы растаскивали вещи. Я подозрительно сощурилась, чувствуя запах болотной тины.
— Даже не думай, — фыркнула я, чувствуя, как в груди сердце радуется и скачает. — Пока прощения не попросишь…
Рядом с браслетом появилась золотое кольцо с огромным изумрудом.
— Это не считается извинениями, — заметила я, воротя нос от кольца.
Рядом с кольцом появились драгоценные серьги и красивая шкатулочка, наполненная доверху какими-то золотыми побрякушками.
— Нет, — гордо произнесла я, с удивлением глядя на подарки. — Я требую, чтобы ты явился лично! Извини, но это не золото играло на меня в карты!
В зеленовато-болотной дымке, которая растекалась над столом, появилось красивое ожерелье.
— Не проймешь, — отвернулась я от соблазна подальше. Я водила пальцем по столу, изредка оборачиваясь и поглядывая в сторону драгоценностей, которые насыпала щедрая и виноватая рука.
— Неужели так сложно? — нахмурилась я, видя, как со стола с треском стекла нитка бус и змейкой легла возле моей ноги. — Зато смотри, как экономно! Просто пришел, просто попросил прощения!
На пол звякнула монета, укатившись в щель.
— Ой-ой-ой, — сморщилась я, видя, что стол ломится от драгоценностей. Причем, многие из них я видела только на картинках. — Я сделаю музей имени тебя! Буду, так сказать, экскурсии водить! Поднимать культурную целину деревни Россоха!
Я отошла от стола, понимая, что чем больше смотрю на эту красоту, тем малодушней хочется все простить. «Никогда не доставайся мужику дешево! Трепи нервы, устраивай истерики, хлопай дверью, капризничай, но только но соглашайся сразу. Чем больше нервов истреплешь мужику, тем больше он будет тебя ценить!» — повторяла я про себя, метя пол.