— Оттуда! — заметил бес, замирая. — Может, соскучился? А?
— Тады сыростью пахнуть должно! — принюхался второй бес, потешно морща пятачок. — А еда должна скисать и портиться! Причем, быстро! И земля могильная то там, то здесь должна появляться!
Я поежилась, представляя, как дохлый супруг настаивает на супружеском долге посмертно! Становится почетным некрофилом нашей деревни, я не хотела, поэтому вскочила и пошла проверять.
Приоткрыв горшок, на котором лежал платок, я попробовала пальцем пшеничную кашу. Вроде бы не испортилась. Молоко, стоящее в крынке, тоже было жирным и вовсе не кислым.
В чужой избе пахло квашней и выпечкой. Бесы с любопытством рассматривали горшки, прикрытые платками. Непривычный запах чужого жилья всегда вызывал у меня странные, порой противоречивые чувства. Казалось, он таит в себе секреты, которые хотят спрятать хозяева от посторонних.
— Не покойник! — с облегчением выдохнула я, мысленно закапывая любвеобильного покойника с букетом сухих цветов обратно в могилу.
— Ну тогда я не знаю! — развел руками бесенок. — Может и правда… домовой!
Время было позднее. Я прильнула к мутному окну, видя, как серые ночные тучи медленно и грузно скользят по небу.
— А чем деревня так Хозяина Топей прогневила? — внезапно даже для самой себя, вырвалось у меня.
— А кто его знает! — вздохнули бесы за спиной. — Но обиделся он крепко!
В избе напротив кто-то погасил свечу. И на кривой деревенской улице стало темно и мрачно.
— Пора делать засаду, — заметила я, скрипнув половицами. Осторожно, стараясь не шуршать, я легла на кровать, прикрывая глаза и делая вид что сплю. Трудно делать вид, что ты спишь, когда тебе действительно хочется спать!
— Бдишь? — послышался негромкий голос одного беса.
— Бдю! — отозвался второй. — А почему бдеть должен только я? Ты тоже должен бдеть!
— А ты думаешь, я не бдю? Еще как бдю! — обиделся первый. — Может даже посильнее тебя!
— Ой, ну прямо «забделся»! — фыркнул второй. — Ой, а ведьма не спит! Чего не спишь! Спи, давай! Мы разбудим!
Я обрадовалась, что у меня есть возможность поспать и стала укладываться. Незнакомый запах, скрипы, словно бревна трутся друг об друга, завывания ветра в печи и шмыганье бдительных бесов, — ничто из этого не помешало мне провалиться в сон.
Сон был тревожным, обрывочным и беспокойным. Мне почему-то снилось болото вокруг меня. Я видела свою руку, которая держала разорванную нить алых бус. Бусины, словно капли крови, падали прямо в топь. Через мгновенье я видела уже не нитку бус, а настоящую кровь, которая по капле капает в трясину. Потом снова бусы. Потом опять кровь.