— Так почему молчал… а? — удивилась я. Я вспоминала, как два бесенка спали в обнимку на сундуке. Антипка обнимал Анчутку. Вспомнила, что Антипка всегда бойче был. А теперь вот любовь к украшениям. Я думала, что он просто маленький еще, а оказалось, девочка.
— А Антипка? — спросила я, на всякий случай поглядывая на Антипку.
— Я — мальчик, — пожал пушистыми плечами бес.
— А почему же ты от мужского лица говоришь, Анчутка? — мне было немного неловко.
— Так и бабушка меня сослепу перепутала. Она меня всегда пострелом считала, — мялся Анчутка, гремя украшениями. — А сказать как-то неловко было! Она же меня из яйца высиживала! Бесы же так на свет появляются! Вот я подумал и решил, что я — девочка!
— Что? — дернула глазом я, представляя, как эта парочка поженится и потребует, чтобы я сыграла роль суррогатной курочки Рябы.
— Если петух шесть лет проживет, — начал Антипка, пока я вспоминала знакомого облезлого нервотрепа, — на седьмой год он яйцо снесет!
— Кому? — спросила я, готовая поверить во все, что угодно.
— Хозяину, наверное! Так вот, это яйцо берут и подмышку прячут и носят с собой девять дней, — продолжал Антипка. Он приобнял Анчутку, а я чувствовала, что услуги суррогатной курочки Рябы могут понадобиться достаточно скоро. — Девять дней не стригут ногти, не моются, не чешутся и ни с кем не разговаривают. Вот так бесы и появляются!
— Ага! — кивнула Анчутка.
— Бесам сразу работу подавай! Пакости какие-нибудь! — заметил Антипка.
— А вы почему работу не просите? — спросила я, удивленно глядя на пушистую парочку. — И пакости не делаете?
— Бабушка нас отучила, — замялся Анчутка, пряча глаза.
Почему-то глаза Антипки в этот момент стали жалобными.
— Может, пакость какую сделаем? — робко спросил он, водя копытцем по полу. — Ма-а-аленькую! Курицу спортим? Очень надо!
— Так, мы никого портить не будем! — сразу обозначила я, понимая, как хочется спать.
— Ну, может, все-таки? — стал просить Антипка, глядя на меня жалобными глазами.
— Вы как хотите, а я спать! — зевнула я, понимая, что скоро рассвет.
Я обмоталась цепью, прикорнув на лавочке. Сон передумал ко мне идти, решив сходить в гости к кому-нибудь другому. Я видела зеленые глаза совсем близко, чувствовала на губах томящие поцелуи. Они, словно наваждение, окутывали меня. Я перевернулась на другой бок, звеня цепью.
— Нельзя вот так просто брать и дарить мужчинам свою любовь, — послышался во сне задушевный голос Лерочки из финотдела. — Вот представь себе! Тебе подарили дорогущий телефон. Где он через пару дней после «Вау! Я буду беречь его как зеницу ока»? Выпадает из заднего кармана, валяется, где попало, болтается в сумке. А если ты на трех работах работала, чтобы купить себе этот телефон день и ночь, экономила, как могла? Да ты с него пылинки всю его телефонью жизнь сдувать будешь! Вот так же и с мужчинами! Нельзя им дешево доставаться. Что дешево досталось, то не ценят!