За спиной послышалось шуршание и скрип двери. На кровать легло роскошное алое платье, подол которого был украшен драгоценными камнями и серебристой вышивкой. Со стороны казалось, что его посеребрила изморозь. По сравнению с тем убожеством, которое выдали мне маги в качестве реквизита, новое платье выглядело роскошно. «От Дольче Дракона» — шмыгнуло сердце, пока плащ скользил с моих плечей на пол.
— До чего же ты прекрасна, — улыбнулся дракон, покачав головой и положив руку мне на грудь. — Я не могу налюбоваться. Мне кажется, я никогда не успокоюсь…
Платье прошуршало, пока бережные пальцы застегивали каждый крючок, каждую застежку, покрывая поцелуями мою шею и обнаженную спину. Мою руку бережно приподняли, заставив сплести пальцы с его пальцами.
— Туфли, — повелительно произнес дракон, а дверь тут же открылась. Расторопная служанка спешила с чулками и туфельками. Она учтиво поставила туфли на кровать, исчезая за дверью бесшумной тенью.
— Странные люди, — произнес дракон, пока я тупо смотрела на узор барельефа. — Сегодня один, завтра второй, потом третий… Я даже не запоминаю их имена. Они так быстро меняются.
Морозец трусцой пробежал по спине, когда я представила быструю смену составов по причине «ом-ном-ном!».
Меня усадили на кровать, обнажая мою ногу и снимая с нее старую обувь. Мою ступню держали, бережно покрывая поцелуями. Чулочек скромной гармошкой скользил вверх, а я мысленно прыснула, понимая, что впервые вижу мужчину, умеющего надевать женские чулки. И не на себя!
Я видела свое отражение в огромном зеркале, висевшем на соседней с портретом стене, а потом украдкой перевела взгляд на портрет кайзерины. Не может быть! Мы не можем быть так похожи…
Юбку подняли выше, закинув подол на мои колени, и пошире развели мои ноги. В этот момент я напряглась, понимая, что перед тем как натянуть чулок, путь его отмечают поцелуями. Поцелуи внутренней части бедра заставили меня затаить дыхание. Появилось непреодолимое желание свести ноги вместе. «Ты — кукла!» — напомнил мне внутренний голос, и я стоически терпела каждый поцелуй, поднимающийся все выше и выше. Я чувствовала тяжелое дыхание там, где его быть не должно! Сердце начало паниковать, но выбирая между жизнью и сексом, я была не уверена, что выбираю второе!
Когда горячий поцелуй сладко впился в меня, я застыла каменным изваянием. Мурашки пробежали по коже, внутренние органы рухнули вниз, видимо, посмотреть, что там делает дракон с таким упоением. «Представь, что рядом его мама!» — спохватился внутренний голос, пытаясь спасти мою жизнь. Мои губы снова сомкнулись, и я попыталась сделать невозмутимое лицо партизанки на допросе. Мой взгляд, отраженный в зеркале ясно выражал: «Умрем несломленными!». Я вспоминала унылые попытки Артема сделать мне малобюджетный подарок на восьмое марта, вспоминала дырявые носки, полузадушенный голос между моих ног: «Ты там шкоро?», преисполненный такого страдания, от которого едва ли не сбежались все сердобольные соседи, спасать несчастного мужика. «Бедненький!» — причитали мысленные бабы, поглаживая Артема по голове. «Заставила, да! Как она могла! Это же ниже мужского достоинства!» — возмущались мужики, обещая стучать Женевской Конвенции о правах человека о таком злостном нарушении. Все закончилось вполне предсказуемо. Открылась входная дверь: «Вы там че? Шмонькаетесь?». Через три секунды я закидывала в машинку белье, а Артем в другом конце ванной изучал состав шампуня для волос.