— Можете идти. Я помню про свою клятву, — нетерпеливо улыбнулся маг, а за драконом закрылась дверь.
Стоило ей закрыться, как вся комната засветилась волшебным голубым светом. По стенам пробежали сверкающие молнии, а на сомкнувшихся дверных створках засветилась огромная печать с какими-то закорюками и знаками.
— Тэкс! — потер ладони Морион, а потом присел возле моего кресла, положив руки на его старые потертые ручки. Мои руки покоились на коленях, а я выбирала, на что бы такое уставиться! Сверкающий шарик или колба? Думаю, что шарик!
— Ну что, моя дорогая, — улыбнулся небритой рожей чародей, а потом поводил рукой у меня перед глазами. — Хватит придуриваться! Я прекрасно знаю, что ты обычный человек! И, заметь, я ничего не сказал кайзеру! Ку-ку, куколка! Я еще здесь!
Я сидела, словно статуя, глядя на хрустальный шар, похожий на шар для гаданий, и гадала, когда маг от меня отстанет.
— То, что тебя послал Триумвират, я уже знаю. А вот с какой целью, ты должна мне рассказать сама, — поднял черные лохматые брови Морион. Он почесал нос и снова опустил руку на потертый подлокотник. «Нос чешется у него!» — злорадно заметило сердце. «Тут либо к выпивке, либо у удару по носу!» — мысленно усмехнулась я, продолжая изображать глупую куклу.
Морион встал, обернулся, и тут же на его лице заиграла нехорошая и многообещающая улыбка. Он направился в другой конец комнаты, обогнув шатающуюся гору с хламом, а из-за братской могилы книг и прочей дребедени, послышался жуткий скрежет. Я не понимала, что он там задумал, но тут показалась его задница, а потом и он сам, таща за собой старое, пыльное, треснувшее зеркало на подставке.
— Итак, — самодовольно улыбнулся он, пока я смотрела на свое отражение, в каждом осколке. — Интересно, как ты будешь упираться, моя куколка, когда снова станешь собой! Я позову кайзера, он убедится в том, что его куколка не то, чем кажется и тебе будет очень-очень больно. Так что считаю до трех! Ра-а-аз! Два-а-а!
Глава одиннадцатая. Кукла заварила кашу
Я молча смотрела на свое лицо, понимая, что в нем ничего не изменилось с того момента, когда в последний раз смотрелась в зеркало дома. Разве что глаза не напоминают утро китайского пчеловода. Сердце злорадно предвкушало большой облом.
— Ты будешь говорить, или нет? — сощурил угольки глаз Морион, досчитав до трех. — Я даю тебе последний шанс! Тебя послали убить его?
— Я тебя люблю, — произнесла я так, словно уже скинулась ему на прощальный венок от всего трудового коллектива. Ничего! Дайте мне только возможность, порву, как ежик телогрейку!