— Предполагаю, это как-то связано со смертью ее матери, кайзересы Анналис. Прескверная история, хочу вам сказать. У Анналис был телохранитель, амарок. Я так и не выяснил его имя, но то, что он был ее верным псом знали все. Когда родилась наследница кто-то пустил слух, что, дескать, Эстер — никакая не дочь кайзера. Что отцом ее является тот самый волк, — усмехнулся маг, терпеливо разглядывая портрет. — Может, подозрения были вызваны редким цветом глаз, а может, Триумвират подсуетился.
Дракон замер, а Морион продолжал.
— Разумеется, слухи дошли и до кайзера. И, его как отвратило от дочери. В одну ночь в покои королевы ворвались неизвестные люди всем известного кайзера, — согласился маг, пока я смотрела на портрет. — В ту ночь погиб и верный пес, и кайзереса. Волк унес с собой пятнадцать жизней… Мать успела открыть окно и выбросить младенца в сугроб, перед тем, как ее саму пробило насквозь мечом, пригвоздив к стене.
Я боялась пошелохнуться, слушая эту страшную историю. Неужели нельзя было никак проверить?
— Малютка Эстер пролежала в сугробе два часа, пока ее случайно не нашла служанка, и не спрятала ее на кухне, — вздохнул маг, разглядывая портрет. Он заложил руки за спину, покачиваясь на носочках. — Потом кайзер успокоился. Он решил оставить дочери жизнь, пока не родиться еще хоть один ребенок. Но все его дети раз за разом рождались мертвыми. Возможно, его прокляли, но каждый раз после родов, служанки уносили в снега свертки с детьми от разных наложниц. Вот так бедная девочка жила и не знала, что ее жизнь висит на волоске.
Меня уже подняли на руки, расправляя алую юбку.
— Обидно, а ведь была бы она действительно дочерью волка, то на озере, в минуту смертельной опасности, непроизвольно бы обернулась. Выходит, этот старый дурак всю жизнь ненавидел свою дочь. Мне кажется, волки верят, что она амарок, — усмехнулся маг, ведя нас по широким светлым коридорам. Белоснежные барельефы, словно вылепленные из снега, смотрелись нарядно и неуютно. Мне казалось, что от каждой стены веет холодом, хотя внутри было тепло.
Небольшая дверь гостеприимно открылась, а дракону пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь комнаты.
— Прошу, — развел руками маг, пока я украдкой осматривала большую свалку. Книги валялись вперемешку с какими-то хрустальными шарами, склянками, пучками сухой травы. Огромная груда магического мусора, чуть не завалилась, но Морион ее вовремя поддержал рукой. Сверху ему на голову упал фолиант в толстом переплете, стукнув по макушке.
Дракон усадил меня в кресло, поглядывая с подозрением на то, как Морион пытается забросить книгу на вершину горы хлама, растирая голову: «Всегда ненавидел магию льда!».