Что-то ударило мне в грудь и отскочило от плаща, словно от бронежилета, со звоном падая на пол. Я смотрела на то, как совет в полном составе, словно по команде вскочил с мест, сбиваясь в кучу. С лязганьем обнажились хищные мечи.
Дракон спокойно смотрел на все это, а его рука накинула плащ мне на лицо. Ткань немного съехала, и сквозь щелочку я с замиранием сердца следила за каждым его шагом. Он шел, а по полу, там, где ступал его сапог, ползла ажурная изморозь. Изморозь подползала к отчаянным со стен и с пола, обступая их со всех сторон.
— Мы защищаем Анналадор! — закричал охрипший голос, а на дракона с мечом бросился крупный бородатый мужик с обветренным лицом в расписанном под драконью хохлому доспехе. Отчаянный герой успел только замахнуться, как вдруг по его ноги обледенели. Изумленные глаза отважного героя смотрели вниз, на то, как лед постепенно сковывает его тело. В отчаянии он попытался дернуться. Меч вылетел из рук, но его тут же поймал волшебный лед, схватил и уже не отпустил. Глаза безумца, которые только что бешено вращались, застыли, глядя остекленевшим взглядом сквозь толщу льда.
Об меня что-то звякнуло, то тут же отлетело под ноги дракону. Он наступил на меч, который хрустнул под его ногой, как сухая ветка. Сколько же он весит? По лезвию пробежала изморозь, а я чувствовала лютый холод. Мне казалось, что по сравнению с тем, что твориться в зале, за окном — пустыня Сахара!
Советники застывали на местах, обрастая льдом: старик с кинжалом, молодой парень с чем-то похожим на маленький арбалет, детина под два метра с грубым мечищем, который был занесен для смертельного удара. Из последних сил он опустил меч прямо на дракона, намереваясь разрубить его пополам. Дракон внезапно повернул голову в его сторону и поймал лезвие рукой. Что-то хрустнуло, а на пол со звоном отлетела часть лезвия, пока его обладатель покрывался коркой льда.
«Консервирует», — усмехнулось сердце. — «Весна не скоро, а дракону нужно что-то жрать!». Я смотрела, представляя, как дракон клеит этикетки, как бабушка на банки с закрутками: «огурчик с перчиком и острой специей в руках», «перепуганный помидорчик», «перчик в собственном соку» и так далее…
«Обернись! Обернись! Не вынуждай меня кричать!» — паниковала я, видя, как молодой, наполовину обледеневший, парень в съехавшем плаще, подбитом мехом, взводит свой арбалет и целится в спину дракону. «Нет! Нет!» — почему-то лихорадочно заходилось сердце, когда я понимала, что иногда быть куклой очень и очень плохо. Выбирать между своей жизнью и жизнью дракона было страшно. Я сейчас закричу! Кричать или не кричать? Сердце не находило себе места, и вот он глухой щелчок, от которого оно неожиданно оборвалось. В этот момент руки парня покрылись льдом, а корка с хрустом поползла по груди и шее… Где-то на расстоянии нескольких метров застыл в глыбе льда выпущенный болт.