Зажмурив глаза, я, как могла, размахнулась и таки шлёпнула его. Ух, хорошо получилось, звонко, даже рука загудела. Илладар вздрогнул. Потом, словно мой шлепок запустил в нём нормальные реакции, потряс сначала одной ногой (Шустрик так и не отцепился), потом второй. Кот тоже держался и добычу не отпускал, лишь очень грозно зарычал.
— Давай, пос-ставь наш-шу девоч-щку на пол, — продолжала увещевать его Зика.
Наверняка глазами своими сверкает, чарует. Кому как не мне знать о её методах, пусть в данный момент мне мало что видно. Пока я представляла битву их взглядов, рука сама потянулась, чтобы шлёпнуть его второй раз. Четное слово, это было неосознанно!
— Сами разбер-рёмся, — произнёс Илладар свои первые за эти дни членораздельные слова.
Ага, всё-таки заговорил! Вот только речи его не особо мне понравились.
— В смысле сами? — возмутилась я. — Верни меня обратно! Немедленно!
И шлёпнула его в третий раз.
— Я смотрю, тебе понр-равилось, — хмыкнул голый нахал и тоже шлёпнул меня.
Не сильно, но очень чувствительно. Меня аж в жар бросило, хотя я и до этого не особо мёрзла. Обстановка, знаете ли, не позволяла.
— Что тут у вас происходит? — ворчливо проговорила Уна, входя внутрь. — На минутку нельзя отлучиться, уже дел наворотили!
— Сынок, ты смог вернуться в своё тело! — радостно воскликнула Алёна, отодвигая с пути Хранительницу и Леннарта.
Им сейчас действительно сложно было делать какие-либо телодвижения, ведь навредить Илладару они совершенно не хотели. Да и я мешала, пока болталась у него на плече.
Ни секунды не сомневаясь в том, что делает, старшая королева Армарии двинулась к нам. Погрозила пальчиком коту и поясохвосту, обогнула зависшую в воздухе змею и аккуратно, но неотвратимо разжала ему пальцы. Потянула меня на себя, стаскивая с плеча, задвинула себе за спину.
— Сколько раз мы тебе говорили, что с девушками надо обращаться деликатно? И уж точно не голышом, по крайней мере, до первой брачной ночи.
Илладар смутился. От присутствия Алёны он явно пришёл в себя и не знал, как теперь быть.
— Одеть бы тебя, или хотя бы в простынь замотать, — подсказала ему мачеха.
Он тут же рванул к кровати, сорвал с неё первую попавшуюся тряпку и обмотал вокруг чресл. Этой тряпкой оказалась шаль Наринэ, которой меня дополнительно укутывали, чтобы я не замёрзла. На чёрном фоне шали алели крупные маки и ещё какие-то цветы.
Еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Ему бы ещё веер в одну руку и бубен во вторую, и будет похож на нулонских ворожей, которые вечно пристают к неопытным посетителям Ярмарки. Голову морочат, деньги выманивают, некоторых и вовсе завлекают в свои сети насовсем.