Половцы, отхлынув, стали снова пускать стрелы в нашу сторону. Мы прикрывались щитами, из-за которых наши лучники тоже пускали стрелы. У Пьера получалось лучше всех — он свалил двоих степняков.
Враги же, сообразив, что стрелами нас так просто не возьмёшь, снова предприняли атаку. Но теперь уже пешими, до них дошло, что среди кустов и деревьев на лошадях не сильно повоюешь. Посмотрим, каковы они в пешем строю.
Впрочем, строя как такового половцы не придерживались. Наш же строй к тому времени рассыпался. Виноваты оказались рыцари в центре, решившие показать молодецкую удаль перед своими монархами, и с криками: «За короля!» (так же кричали и «За кайзера!») рванувшие в атаку на врага. В общем, дальше получилось каждый сам за себя, хоть наша пятёрка и старалась по мере сил прикрывать друг друга. Впрочем, оглядываться на товарищей у меня не было возможности, так как на меня налетел низкорослый, с редкими, свисающими до подбородка усами половец. Причём в каждой руке у него было по сабле, а щит отсутствовал.
Первый удар врага принял на себя лик Святого Януария. Почти одновременно вражина полоснул саблей по ногам, и если бы не мои металлические шоссы… В общем, это был повод похвалить себя за предусмотрительность.
Тем не менее удар оказался болезненным, до перелома дело не дошло, но опираться на левую ногу стало проблематично. А во мне вскипела ярость. Слишком уж напомнило мне лицо этого половца одну уголовную физиономию из моих 90-х, когда я только начинал свою оперскую деятельность. Мужик караулил возле школ маленьких девочек, предлагал пройти недалеко, где якобы дитё получит конфету или шоколадку, заводил в подвал, после чего раздевал юных барышень и под угрозой ножа заставлял их мять пальчиками его половой орган. После эякуляции отпускал школьницу, предупредив, что, если она кому-нибудь об этом расскажет, то он придёт к ней домой и убьёт её родителей. Грозный вид маньяка заставлял девчонок держать язык за зубами. Но, как говорится, сколько верёвочке не виться… В общем, взяли мы его. Правда, до суда мужик не дожил — повесился в камере СИЗО. Понятно, что ему помогли повеситься, но это уже было не нашей проблемой.
И вот сейчас я невольно вспомнил того педофила, после чего обрушил всю свою ярость на противника. Сначала двинул его щитом, угодив верхней кромкой в тут же окрасившийся красным рот, а следом нанёс косой рубящий удар.
Я в очередной раз убедился в крепости стали своего меча. Лезвие рассекло половца от левого плеча до середины груди, застряло в кости, и мне немалых трудов стоило вытащить его обратно.