Пока в голове мелькали все эти мысли, Алиенора приблизилась к тронам, с которых поднялись Мануил и Ирина-Берта, приветствуя «дорогую сестру», а императрица ещё и обняла королеву. Тем временем Император толкнул небольшую речь о том, что для него «честь оказать гостеприимство христианнейшей королеве Франции, пока её царственный супруг сражается за освобождение Святой Земли от врагов Христа», и что к её услугам всё, чем располагает василевс ромеев, включая лучших придворных лекарей. Берта-Ирина добавила, что она и её супруг будут рады стать крёстными будущего принца или принцессы, «если дорогая сестра не возражает». Алиенора не возражала, с милой улыбкой поблагодарив византийских монархов. Тем временем по знаку Мануила слуги поставили кресло слева от императорского трона — справа находился трон императрицы. Придворные разразились приветственными криками. Только красотка Феодора смотрела на всё это с недовольным лицом. Ну да, ей-то, несмотря на близкое родство и амурные отношения с императором, «табурет», как говорили — точнее будут говорить при французском дворе времён Ренессанса и «галантного века» — не светит.
Усевшись, монархи некоторое время поговорили на латыни о всяком-разном. Королева рассказывала о путешествии, причём во время разговора её «коллеги» пару раз смотрели с интересом в мою сторону. Император и императрица описывали достопримечательности Константинополя, которые стоит поглядеть, особенно разные святыни. Например, одежды Богородицы, хранящиеся по соседству, во Влахернской церкви, точнее, в пристроенной к ней часовне, со странным для русского слуха в XXI веке названием Айя-Сорос. Святыня эта, по словам летописцев, не раз помогала защитить Константинополь, вызывая, после соответствующих религиозных обрядов, стихийные катаклизмы, разносившие полчища врагов угрожавших столице империи: персов, аваров, болгар, арабов, русичей Аскольда и Дира… Интересно, а почему не защитила от «грабителей-крестоносцев» и венецианских торгашей в 1204-м? Или она только против нехристей работает?
Через некоторое время приём завершился, и Мануил пригласил присутствующих отобедать чем Бог послал. После этого их величества проследовали в трапезную, куда за ними потянулись византийские придворные, а также свита Алиеноры, включая и нас с Роландом. Все расселись согласно рангу, меня и дю Шатле усадили в дальнем кольце, видимо, решив, что простым рыцарям и этого хватит. И начался пир!
Основу стола, который перед трапезой попрыскали благовониями, составляли растительные продукты, фрукты и орехи. Много белого хлеба, рыбы и мяса в самых разных видах. Самым изысканным блюдом считались фазаны и пулярки, зажаренные на углях и начинённые рыбой. Да и зайчатина считалась деликатесом, а охота на зайцев считается излюбленным занятием местной знати. Из больших глиняных плошек можно было черпать ложкой янтарный мёд, доставляемый, как я выяснил, из Африки. Десерты также включалив себя мёд, а ещё молоко. И, конечно, вина… Наиболее качественном было вино из Палестины, а ещё ценился мускат из Киликии, также присутствоваший на столе.