— Прекрасная идея, — воскликнул Дэвид. Мы с Майклом поддержали его.
МЫ ПРОШЛИ В ЗАЛ ОЖИДАНИЯ и оставались там, пока не объявили посадку на самолет.
— Когда вы вернетесь, — сказал я Фуко, — не могли бы вы появиться в телесериале, который я делаю для местной станции Си-Би-Эс? Он называется «Клермонтский коллоквиум», и я хотел бы начать мой сегмент с интервью с вами.
Он согласился, хотя и с неохотой.
— Я готов оказать вам любую помощь, — сказал он.
— Вы часто появляетесь на телевидении во Франции? — поинтересовался Майкл.
— Власти не позволят мне этого. Они могут дать передачу, касающуюся какой-нибудь невинной темы, типа диалога о книге или по эзотерической тематике, связанной со школьной программой. Я уже занимался и тем, и другим. Но говорить о тюрьмах или политике, или о чем-то похожем — ни единого шанса. Французская система власти тщательно охраняет доступ к средствам массовой информации, — ответил Фуко.
— Что вы думаете об американском телевидении? — спросил его Майкл.
— Моральная проповедь! На американском телевидении особенно. Люди просто играют роли, стараясь доставить удовольствие зрителям. Но оно интересно с той точки зрения, что позволяет вам понять их проблемы. Я видел эпизод одной мыльной оперы, где некая леди делает подтяжку лица, надеясь произвести впечатление на мужа. Все ее друзья восхищаются, как она похорошела. Но муж не замечает никаких изменений, и она ужасно разочарована.
— Так не было во времена моего детства, — сказал Майкл. — Я воспитан на сериалах «Наша мисс Брукс», «За гранью возможного», «Затерянные в космосе», «Гамби» и многих других. Не говоря уже о фильмах для полуночников.
— У вас не создается ощущения, что вы играете роль, когда вы находитесь на телевидении? — поинтересовался Дэвид.
— Да. Что меня принуждают делать это. Я чувствовал себя подобным образом, когда у меня брали интервью вместе с Ноамом Хомским. Он очень доброжелательный человек, но нас заставляли исполнять роли, в довершение всему оказавшиеся абсолютно неверными.
— То есть, по-вашему, власть средств массовой информации достаточно велика? — спросил Дэвид.
— Совсем наоборот, — ответил Фуко. — Мы живем в двух мирах: внутреннем, личном, складывающемся из нашего опыта, и внешнем, с которым мы не можем общаться напрямую. Он делает это при помощи средств массовой информации, газет, телевидения и тому подобного. Но то, как это осуществляется с его стороны, зачастую просто отвратительно.
— Например, — продолжил Фуко, — не так давно мне в руки попался номер журнала «Тайм» за 1945 год. События, описанные в нем, происходили у меня на глазах. Но их полностью исказили издатели «Тайм». Всего-то надо наблюдать что-то значимое, из чего может получиться занимательная история, затем прочитать ее, и вы сразу поймете, что в ней не так. Нам нужен способ передать нашу собственную историю, записывать и распространять истории из нашего детства, нашей жизни. Так мы сможем победить всю ту ложь, которую внешний мир навязывает нам через СМИ.