Первый патруль Борису удалось уговорить, объяснив, что это их ординарцы, помогающие им при погрузке в поезд, что они находятся с разрешения управления кадров Северной группы войск и что будут направлены через день-два в части, в которые они теперь приписаны. Второй патруль обоих солдат не захватил, так как они вместе с санитарами Львовского госпиталя уехали туда, чтобы пообедать (об этом Захаров с начхозом тоже договорился).
На следующее утро следовало ожидать нового патруля, и как удастся договориться с ним, Борис не знал. Да и ребята начали нервничать. Каждый из них еще в Лигнице выбрал себе часть, в которой хотел бы служить, а тут после задержания Львовской комендатурой все может поломаться. Они уже не чувствовали себя подчинёнными Борису и Захарову, а считались как бы товарищами, помогавшими старшим, и хоть еще и робко, но начали высказывать свое недовольство.
Алешкин и Захаров оказалась в очень затруднительном положении. После довольно длительного раздумья Захаров сказал:
– Вот что, товарищ майор, если ждать отправки у этого коменданта, то тут и три недели просидеть можно, а ведь вы, да и я тоже, к Новому году дома хотели быть. Пойду, пошныряю тут между железнодорожниками. Может быть, что-нибудь выйдет.
Он пропадал часа два, наконец, вернулся с высоким усатым дядькой лет сорока пяти, который взглянув на людей, кучу вещей и Джека, спросил:
– Что-о-о, этих всех и собаку?
– Нет-нет, нас двоих с майором, ну и собаку, – заискивающе сказал Захаров.
– Нет, не пойдет. О! А это что у вас? – сказал железнодорожник, показывая на мотоциклы. – Вот добавите одну такую штуку, тогда сделаю.
Захаров поморщился немного, потом махнул рукой и сказал:
– Согласен.
– Ну, а «кусок» само собой. Захаров взорвался:
– Не жирно ли будет?!
– Как хотите, пока здесь сидеть будете, по два проедите и машины спустите. Как хотите, – и железнодорожник направился к двери. Захаров удержал его за рукав:
– Да постой ты, ну, «полкуска» хочешь?
– А собака? Знаешь, сколько из-за нее может быть канители? Нет, меньше, чем кусок и эта машина, не согласен.
– Ну ладно, черт с тобой, наживайся, – пробурчал Захаров.
– Ругаться не надо. Я ведь и других найду…
– Да я не ругаюсь, это просто так…
– Тогда сидите здесь, после 12 ночи я к вам подойду, возьму билеты, закомпостирую их у кассира, выправлю билет на собаку, после этого можете сдать багаж. Остальное возьмете с собой. Пока…
Железнодорожник ушел.
Борис и оба солдата, присутствующие при этом разговоре, смотрели на Захарова с самым ошеломленным и недоумевающим видом. Он рассмеялся.