– Там и с жильем будет легче, – заметил он.
Ближайшим большим городом был город Орджоникидзе, или, как его тогда называли, Дзауджикау – столица Северо-Осетинской ССР. Туда и решил ехать Борис, чтобы воспользоваться своим направлением в НКВД.
Вечером он рассказал Кате о намерении поехать в Дзауджикау. Она согласилась.
Они вернулись в Александровку. Несколько дней провели в распаковке багажа, полученного в Котляревской и Нальчике. Кое-что Катя променяла на продукты, из какой-то материи успела сшить себе и девочкам немного белья (старая Зингеровская машина, путешествовавшая с ними из Владивостока, каким-то чудом уцелела, несмотря на то, что большую часть вещей, особенно посуды, при немцах у Кати отобрали станичники).
* * *
В первых числах января 1946 года, ранним утром Борис Алешкин с полевой сумкой в руках, в которой, кроме документов, лежали бритва, мыло и полотенце, шагал от вокзала к центру города Орджоникидзе. Ему сказали, что там есть гостиница, в которой можно снять койку.
Идя по городу, Борис оглядывался на целые чистые домики с палисадничками, на большие трехэтажные дома. Это был первый большой город, не тронутый войной, который он видел после возвращения с фронта. Потом он узнал, что окраины города, около которых был остановлен враг, тоже пострадали и довольно сильно, но та часть города, по которой он шел сейчас, никаких следов войны не имела.
Поселившись в гостинице, где ему удалось получить место в двухместном номере, Борис сразу же после скромного завтрака – привезенными с собой бутербродами и стакана кипятку, полученного у дежурной по гостинице, направился в НКВД Северной Осетии. Еще в поезде он узнал, где ему искать это учреждение.
На этот раз Борис решил в поисках работы не ходить по маленьким начальникам, а начать действовать сверху. И кажется, сделал правильно. Зайдя в бюро пропусков НКВД, у дежурного сержанта, выдававшего пропуска, он выяснил, кто в Наркомате Осетии руководит кадрами, и узнал, что это замнаркома полковник Давыдов. Борис обрадовался, что этим человеком оказался русский. Еще по Александровке он знал, что представители кавказских национальностей не очень-то жалуют русских и, откровенно говоря, побаивался встречи с каким-нибудь осетином, похожим на кабардинца Текушева. Скажем сразу, что его опасения оказались беспочвенными. Все осетины, с которыми ему пришлось иметь дело, какой бы они пост ни занимали, оказались хорошими, добросердечными людьми.
Когда Борис попросил пропуск к Давыдову, сержант спросил:
– Вас, товарищ майор, вызывали?
– Нет, – ответил Борис, – я по личному вопросу с направлением из Центра (он немного приврал, пакет с направлением, которым он решил воспользоваться, был не из «центра», а из управления кадров Северной группы войск). Но он считал, что для Северной Осетии это тоже своего рода центр.