– Восемнадцать исполнилось еще в январе.
Борис взглянул на Шуйскую, которая, очевидно, поняла вопрос, она вздрогнула от ужаса, и из глаз ее показались непроизвольно слезы. Повернув лицо к перевязочной сестре, она попросила последнюю вытереть их.
Борис был поражен. Перед ним лежал скелетик, обтянутый кожей, девочки самое большее лет 12 и вдруг – 18… Он снова спросил:
– Когда вы были ранены?
Девушка задумалась на несколько мгновений, потом ответила:
– Наверно, недели две тому назад.
– Где вы были?
– В подвале.
– Что ели?
– Ничего… Пила воду из лужицы на полу.
Борис задумался. Затем тихонько ощупал живот раненой и справа, ближе к тазовой области, нашел небольшое уплотнение. Прослушал сердце девушки, посчитал пульс. Он был очень слабый и неровный. По его приказанию перевязочная медсестра измерила давление. Оказалось, 90/50. Но шока не было. Делать в таком случае пробную лапаротомию, даже под местной анестезией, было крайне опасно. Борис решился преступить медицинский канон, существовавший в то время при проникающих ранениях брюшной полости – «в любых случаях лапаротомия». Он приказал присыпать ранку стрептоцидом, перевязать ее, а на область уплотнения положить повязку с мазью Вишневского. Затем поручил одной из сестер вызвать санитара и отнести раненую в терапевтическое отделение. Передать там, чтобы больной ввели глюкозу капельным способом, обеспечили полный покой. Часа через два дали ложки две-три крепкого бульона. Сестра вызвала санитара. Эго был здоровый парень, поступивший из нового пополнения и не попавший в строевую часть по зрению. Григорьев, так была фамилия санитара, не стал перекладывать раненую девушку на носилки, он просто взял ее, как маленькую, завернутую в простыню, и так и отнес в терапевтическое отделение.
Впоследствии Борис рассказывал своим коллегам, что операция этой девушки, даже под местной анестезией, явилась бы настолько тяжелой, что она вряд ли бы ее перенесла. Так как с момента ранения прошло уже более двух недель, а общего перитонита не наступило, то, очевидно, поражение слепой или тонкой кишки было незначительно, и воспаление в брюшной полости локализовалось. Это подтверждал тот небольшой инфильтрат, который он нащупал. После ранения девушка две недели ничего не ела, да и до ранения голодала, поэтому он решил предоставить ей покой, помочь рассасыванию инфильтрата мазью Вишневского, давать сульфаниламидные препараты, поддержать силы больной вливаниями глюкозы и постепенно усиливать питание.
Забежав вперед, скажем, Ядвигу, так звали эту девушку, удалось спасти, и когда госпиталь уже покидал Грауденц, она была вне опасности и могла уже сидеть на постели.